Старейшины вместе с моим сольханом пробыли в моём лучедоме до самого полудня, после чего все вместе вышли и куда-то направились. Должно быть, к тем красным скалам, о которых я им говорил.
Сейчас они дойдут до них, увидят, что меня там нет. И о чём же подумают?
Я содрогнулся всем телом, стоило представить, что Старейшины решат отправиться к границе. Они ведь увидят её!
Я метнулся было к выходу, но Лучесвет загородил мне путь.
— Ну и куда ты собрался, дурень? — крикнул он. — Сейчас ты можешь сделать только хуже! Нужно переждать!
— Я не могу, — хрипло выдохнул я. — Они же не найдут меня в красных скалах, пойдут на границу, а там она… уж лучше я покажусь им. Есть ещё время добежать первым…
— Не вздумай! — перебил меня брат и, покачав головой, добавил. — Тебе не нужно им показываться, пока есть время, добеги до границы и предупреди Лунолику! Только быстро и сразу возвращайся! Тебе нельзя попадаться никому на глаза!
— Да…. Да, ты прав, — пробормотал я, переведя дыхания и пытаясь успокоится. — Нужно взять себя в руки. Я должен предупредить её.
После того, как я это сказал, Лучесвет отошёл, давая мне возможность пройти.
— Беги к своей дикой, — улыбнувшись, сказал он мне в след.
Я ещё ни разу так не бегал. Казалось, будто я лечу подобно ветру. Благо, на моём пути никто не встретился. Все братья находились в центре, слушая как играет на музыкальных инструментах один из сольханов. Я возблагодарил всех Божеств за то, что они помогают мне покинуть поселение незамеченным.
Как только я пробежал половину пути к границе, лучи копии Солнца спрятались за облаками, словно бы молчаливо не одобряя моих действий. Но мне было всё равно.
Тёмная сторона была уже совсем близко. Место, где день и ночь соприкасаются друг с другом. Место, где я впервые повстречал свою любовь. Она сидела там, по ту сторону границы, сложив ноги на сером песке, что отдавал голубизной. Лунолика озадаченно переворачивала какие-то камушки небольшой палочкой.
Я моргнул, подумав, что мне всё это видится. Она была так прекрасна, что закрадывались сомнения — а вдруг это всё всего лишь сон. Но нет, она была настоящей, и всё происходящее было наяву. Я, не сбавляя скорости, подбежал к ней, резко остановившись.
Представляю, как я выглядел в её глазах в этот момент, весь запыхавшийся с покрасневшим лицом и округленными глазами. Лунолика вздрогнула, выронила палочку и испуганно уставилась на меня.
— Лучезар? — вопросительно произнесла она моё имя, и я от облегчения и усталости неожиданно свалился на колени.
— Великая Луна, Лучезар, что с тобой?! — испуганно вопросила Лунолика, вскакивая и переходя на мои земли.
Её лицо слегка исказилось, несмотря на то, что лучи копии Солнца скрылись за облаками, на территории Вечного Дня по прежнему было жарко и это доставляло ей дискомфорт.
— Теперь всё хорошо, — тихо ответил я и, дождавшись, пока она склонится, обнял. — Всё замечательно.
— Что стряслось? — жительница Диких Земель вдруг сама обняла меня, хотя обычно её руки были прижаты к собственной груди или просто лежали вдоль тела. — Ты весь дрожишь, твой голос дрожит…
— Правда? Я и не заметил. — Я попытался улыбнуться, но оказалось, что даже на это у меня не осталось сил. — Я просто боялся не успеть, любовь моя.
— Как ты меня назвал? — руки лунницы дрогнули. — Что это означает?
— Я поведаю тебе, любовь моя! — я взял её на плечи и, тихо отстранив от себя, чтобы посмотреть в её глаза, продолжил. — Эти слова означают, что на всём свете и во всей мгле не сыскать тебя прекрасней. Ты за несколько восходов стала для меня самым важным созданием. Ради тебя я готов на всё, нарушить все писания и обычаи. Я хочу видеть твою улыбку и быть рядом, — я тяжело вздохнул. — Мои братья, наши Старейшины начинают о чём-то догадываться. Они не видели, что я бываю на границе, но заметили, как я ухожу в полдень каждый день. Сейчас они ищут меня, и наши встречи опасны.
— Э-это плохо, о-очень плохо, — заикаясь, проговорила Лунолика, и её глаза стали влажными. — Они же накажут тебя, я не хочу этого! Немедленно уходи, Лучезар!
При этих словах она толкнула меня и попыталась встать, но я не дал ей, продолжая сжимать её плечи.
— Ты не слышишь меня, — мой голос охрип, а сердце выплясывало танцы, но на сей раз не от счастья, а от тревоги. — Я люблю тебя, слышишь?! Люблю! Мне не важно, что они мне сделают. Мне важно, чтобы они не навредили тебе. Поэтому я так спешил сюда, предупредить тебя.
— Я… я… — из её глаз полилась влага, а щёки вмиг потемнели. — Дикий! Какой же ты всё-таки дикий! Жертвуешь собой, совсем не думая о моих чувствах! Я ведь тоже… тоже… тоже…