— Это будет зваться галлюцинацией, — покачал головой человек, хмуро глядя на меня.
Я же слегка улыбнулся. Конечно, я не рассказал Виктору, что моя любимая есть часть Луны и увидеть её в лунном свете вполне реально.
Я надеялся на это больше всего на свете.
Человеческая жизнь давалась мне трудно. Моя выносливость постепенно истощилась — благодаря бессонным ночам и утренней работе — и я стал всё чаще чувствовать усталость.
По возвращении домой я тут же заваливался в постель и спал до самого вечера, после чего, поужинав, поднимался на крышу.
И так каждый день.
Просто удивительно, что Виктор до сих пор меня не выгнал. Может, потому что привык? Я тоже привык к нему. Виктор стал членом моей семьи, и я вскоре осознал, что если бы тогда не встретил его, моя жизнь была бы намного хуже.
Великое счастье, когда есть крыша над головой, но я променял бы её, согласился бы стать бездомным и скитаться по улицам, лишь бы хоть краем глаза увидеть Лунолику.
Но моё желание было несбыточным. И я прекрасно это понимал.
Четыре года спустя.
Я ощущаю себя стариком, словно прожил тысячелетия и давным-давно устал от жизни. В моём бытие не было радости, с каждым восходом становилось лишь хуже и уже даже тёплая улыбка Виктора не спасала.
Раньше я пытался держаться, сейчас же мне просто хотелось забиться в угол и предаться воспоминаниям. Я ушёл с работы. Виктор сказал, что понимает меня и не выгонит, даже если я буду постоянно сидеть дома и ничем ему не помогать.
Несмотря на это, я всё же старался быть полезным. С опустевшими глазами, усталостью и слабостью в руках — я помогал ему готовить, мыл посуду и убирался.
Меньшее, что я могу сделать в качестве благодарности.
Лишь одно осталось неизменным — я, как и раньше, каждую ночь поднимался на крышу.
Я больше не разговаривал с Луной в надежде, что меня услышит Лунолика. Сейчас я просто безудержно плакал, падая на колени и поднимая взор к небу. Мои пальцы невесомо трогали лунный свет. А он прохладой ночи окутывал всё моё тело.
Я вспоминал, что чувствовал, когда обнимал свою возлюбленную. О чём мы говорили. Как она улыбалась…
Мысли об этом отдавались болью в моём сердце, и наступал момент, когда мне просто хотелось спрыгнуть с крыши, дабы закончить свою жизнь смертного. Но меня кое-что останавливало — Лунолика не одобрила бы. Да и Виктора жалко, он и так потерял сына, я не мог так поступить.
Так и продолжалось моё существование из года в год.
Глава 16. Лунолика
Как быть теперь мне?
Стала светом,
Не смею отделиться от Луны.
Но меня тянет, так сильно тянет,
Что больше не хватает сил…
Какое же это странное и необычное чувство — быть никем и одновременно быть собой прежней. Я потеряла своё тело, остался лишь свет, что соединился с сиянием прародительницы. Но при этом мои чувства и мысли никуда не делись.
Я по-прежнему любила Лучезара и хотела быть рядом с ним. Я не знала, сколько прошло времени, сколько лун… может, уже и вовсе минула целая вечность?
Я не знала, и это страшило меня.
За это время я кое-что поняла. Луна может слышать мои мысли, и я так могу с ней общаться. Однако сколько бы я не молила вернуть меня, отправить к мир людей к Лучезару — она оставалась безмолвна.
Она не желала исполнять мои мольбы…
Можно было бы подумать, что мои предположения ошибочны и я не могу общаться с прародительницей. Но стоило мне спросить её о Лунайре, как она тут же ответила звонким голосом в моей голове — с ней всё в порядке, но она не взяла себе новую ширеле, отказалась.
Выходит, стоило мне начать думать о Лучезаре, как Луна начинала меня игнорировать.
Мне было обидно, больно, тоскливо… вокруг меня было мало света. Эдакое пространство, где сияла только я. Судя по всему, сёстры, обратившиеся светом неосознанно, — а может и осознанно — сторонились меня из-за моих чувств.
Я была той, кто нагнетает плохую атмосферу.
Вскоре не выдержала и Луна.
«Дочь моя,» — раздалось в моей голове. — «Не мучай себя мыслями о сыне Солнца, он просто не достоин этого! Не повторяй моих ошибок! Ты ведь теперь знаешь, что именно произошло тысячелетия назад.»
«Я знаю, что сделал Солнце!» — воскликнула я в своих мыслях. — «Но я так же знаю, что Лучезар никогда так не поступит! Я чувствую, что он, как и прежде, меня любит!»
Я услышала тяжкий вздох прародительницы, после чего раздался её еле слышный голос: