— Будьте готовы стрелять перед его носом, мастер Чарльз! — крикнул он, и главный канонир «Волны» помахал в знак подтверждения.
— Я думаю он…
Брат Тимити так и не закончил свою мысль. Не было необходимости. Ровный, сотрясающий глухой «бум» одного орудия вполне деликатно подчеркнул это, и Савел увидел, как пушечное ядро несётся над волнами, прорезая белую линию на гребнях так же чисто, как и спинной плавник кракена.
— Он выстрелил в нас! — воскликнул Тимити вместо этого. Его голос был пронзительным от возмущения, а его глаза расширились, как будто он был действительно удивлён тем, что даже черисийцы должны были отважиться нанести такое оскорбление Матери-Церкви.
А, возможно, он и был удивлён. Савел, с другой стороны, обнаружил, что он, по правде, удивлён не был.
— Да, он выстрелил, — согласился младший священник гораздо более спокойнее, чем он себя чувствовал.
«Я действительно не верил, что они это сделают», — подумал он. — «Конечно я не верил. Так почему я не удивлён, что они это сделали? Это начало конца света, ради Бога!»
Он снова подумал о сообщениях, которые он перевозил, кому они были адресованы, и почему. Он подумал о пересказываемых шёпотом слухах, о том, что именно князь Гектор и его союзники надеялись на… то, какие награды им были обещаны Церковью.
«Нет, не Церковью», — сказал себе Савел. — «Рыцарями Храмовых Земель. В этом есть разница!»
Но даже когда он твердил это самому себе, он всё прекрасно понимал. Какими бы ни были технические или юридические различия, он всё прекрасно понимал. И именно поэтому, понял он в этот момент, с чем-то вроде отчаяния, он действительно не был удивлён.
Даже сейчас, он не мог выразить это для себя словами, не мог заставить себя посмотреть этому прямо в лицо, но он знал. Что бы ни было правдой перед тем, как началась массированная атака князя Гектора и его союзников на королевство Черис, черисийцы, так же хорошо, как и Савел, знали, кто в действительности стоял за этим. Они знали реальность циничных расчётов, небрежную готовность уничтожить целое государство в крови и огне, и высокомерие, которое побудило и вдохновило их. На этот раз «Группа Четырёх» слишком далеко вышла из тени, и то, что они предполагали, как простое маленькое убийство неудобного королевства, превратилось в нечто совсем другое.
Черис знала, кто был её настоящим врагом, и это точно объясняло, почему эта шхуна была готова стрелять по флагу принадлежащему Божьей Церкви.
Теперь шхуна была ближе, наклоняясь под давлением от её возвышавшихся парусов, её нос был омыт водой и разлетающимися белыми брызгами, которые вспыхивали подобно радужным драгоценным камням под сияющим солнцем. Он мог разглядеть людей вдоль её низкого фальшборта, различить одетого в униформу капитана, стоящего на корме рядом со штурвалом, увидеть расчёт передней пушки по её правом борту, перезаряжающий своё орудие. Он взглянул на свои собственные паруса, а затем на двигающуюся с грацией кракена шхуну и глубоко вздохнул.
— Спустите наш флаг, брат Тимити, — сказал он.
— Отче? — Брат Тимити уставился на него, словно не мог поверить своим ушам.
— Спустите наш флаг! — Савел повторил более твёрдо.
— Но… но епископ-исполнитель…
— Спустите наш флаг! — огрызнулся Савел.
Мгновение он думал, что Тимити может отказаться. В конце концов, Тимити знал их приказы, также хорошо, как и Савел. Но для епископа было намного легче приказать младшему священнику поддерживать полномочия Матери-Церкви «любой ценой», чем для отца Рейсса Савела убить экипаж своего судна как часть упражнения в глупости.
«Если бы была хоть какая-то надежда на то, что мы действительном доставим наши сообщения, я бы не сдался», — сказал он самому себе, и задался вопросом, было ли это правдой. — «Но очевидно, что мы не можем держаться подальше от них, и, если те люди готовы стрелять в нас, как я думаю, они превратят всё это судно в зубочистки с одного бортового залпа. В крайнем случае — с двух. Нет смысла видеть, как мои собственные люди будут безжалостно убиты ни за что, вдобавок мы даже не вооружены.
Флаг, который никогда раньше не приспускался ни перед одной смертной силой, скользнул вниз с клотика мачты курьерского корабля. Савел наблюдал, как он опускается, и леденяще-холодный ветер пробрал его до мозга костей.
Во многих отношениях, это было всего лишь маленькое событие, спуск этого клочка вышитой ткани. Но не так ли начинались все настоящие катастрофы? С маленьких событий, подобных первым камешкам в лавине.