«Возможно, я должен был заставить их стрелять в нас. По крайней мере, тогда не было бы никаких вопросов, какой-либо двусмысленности. И если Черис готова открыто бросить вызов Матери-Церкви, возможно, несколько мёртвых членов экипажа сделали бы это ещё более ясным».
Возможно, они должны были бы, и, возможно, он должен был бы заставить черисийцев сделать это, но он был священником, а не солдатом, и он просто не смог. — «И», — сказал он себе, — «того факта, что Черис стреляла по флагу Святой Матери-Церкви, должно быть более чем достаточно, если это позволяет его людям не быть убитыми, помимо всего прочего».
Без сомнения так было бы, и всё же, как он сам себе сказал, он знал.
Жизни, которые он мог бы спасти сегодня утром, имели такое же значение, как семена горчицы в дыхании урагана по сравнению с ужасающими горами смерти, вырисовывающимися прямо перед порогом завтрашнего дня.
II
Королевский дворец,
Город Менчир,
Княжество Корисанд
Гектор Дайкин ударился большим пальцем на ноге о занозу, торчащую из борозды, проделанной черисийским пушечным ядром через палубу галеры «Пика». Это было одно из многих подобных повреждений, и князь Корисанда протянул руку, чтобы коснуться разбитых перил фальшборта там, где рухнула вниз разбитая вдребезги мачта.
— Капитан Хэрис приложил всё своё умение, чтобы вернуться домой, Ваше Высочество, — тихо сказал человек, идущий у его правого плеча.
— Да. Да, он приложил — согласился Гектор, но его голос был отстранённым, глаза смотрели на что-то, что видел только он. Отстранённость в этих глазах беспокоила сэра Терила Лектора, графа Тартаряна, чуть больше, чем ему хотелось бы. После подтверждения смерти графа Чёрной Воды в бою, Тартарян стал самым высокопоставленным адмиралом в иерархии Корисандийского Флота — таким, каким он был, или того, что от него осталось — и он не мог не волноваться о том, как выглядел его князь… когда блуждал в своих мыслях. Это было слишком непохоже на обычное, решительное поведение Гектора.
— Отец, мы можем идти?
Глаза Гектора, моргнув, снова сфокусировались, и он повернулся, чтобы посмотреть на мальчика, стоящего рядом с ним. У мальчика были тёмные глаза и подбородок Гектора, но волосы у него были ярко-медные, как и у его умершей матери-северянки. Вероятно, он должен был стать таким же высоким, как его отец, хотя было ещё рано уверенно говорить об этом. Кронпринцу Гектору, в пятнадцать лет, всё ещё было куда расти.
«Во многих отношениях», — мрачно подумал его отец.
— Нет, не можем, — сказал он вслух. Кронпринц нахмурился, и его плечи сгорбились, когда он засунул руки в карманы бриджей. Было бы не совсем справедливо сказать, что он надулся, но князь Гектор не мог подобрать более подходящего слова.
«Айрис, ты стоишь дюжины таких как он», — подумал князь. — «Почему, ну почему, ты не родилась мужчиной?»
К сожалению, принцесса Айрис была женщиной, что означало, что Гектору приходилось довольствоваться её братом.
— Обрати внимание, — сказал он прохладно, обращая на мальчика умеренно жёсткий, пристальный взгляд. — Люди погибли, чтобы привести этот корабль домой, Гектор. Ты мог бы чему-нибудь научиться на их примере.
Гектор-младший гневно вспыхнул от такого публичного выговора. Его отец наблюдал, как он краснеет, с некоторым удовлетворением, а затем напомнил сам себе, что публично унижать ребёнка, который когда-нибудь будет сидеть на его троне и править его княжеством, вероятно, не очень хорошая идея. Принцы, с которыми обращаются подобным образом, бывают склонны применять подобное обращение к своим подданным, с предсказуемыми результатами.
Не то, чтобы шансы вот этого конкретного кронпринца, имеющего возможность сделать что-либо подобное, были особенно хороши. Что имело довольно много общего с повреждениями галеры, на которой стоял Гектор.
Он развернулся на месте, глядя вверх и вниз по всей длине корабля. — «Тартарян был прав», — подумал он.
Возвращение этого корабля домой, похоже, было кошмаром. Его помпы работали даже сейчас, когда он стоял на якоре. Долгий, медленный путь домой из Залива Даркос — почти семь тысяч миль — на корабле, у которого был десяток пробоин ниже ватерлинии, а треть экипажа убита черисийской артиллерией, был тем свершением, о котором слагают легенды. Гектор даже не пытался подсчитать пробоины выше ватерлинии, но он уже сделал пометку в уме, что нужно повысить в должности капитана Жоэла Хэриса.