«И, по крайней мере, у меня есть множество вакансий, чтобы продвинуть его, не так ли?» — подумал Гектор, глядя вниз, на выцветшие тёмные пятна, в тех местах, где человеческая кровь глубоко впиталась в палубные доски «Пики».
— Хорошо, Гектор, — сказал он. — Я полагаю, мы можем идти. Ты всё равно опаздываешь на урок фехтования.
Несколькими часами спустя Гектор, адмирал Тартарян, казначей Гектора сэр Линдар Рейминд, и граф Корис, его мастер-шпион, сидели в маленькой зале для совещаний, окно которой смотрело на якорную стоянку.
— Сколько смогло вернуться домой, мой князь? — спросил граф Корис.
— Девять, — сказал Гектор, жёстче, чем ему хотелось бы. — Девять, — повторил он более сдержанным тоном. — И я сомневаюсь, что мы увидим намного больше этого.
— И согласно нашим последним сообщениям от Великого Герцога, ни одна из галер с зебедайскими экипажами не добралась до дома к настоящему моменту, — пробормотал Корис.
— Я хорошо осведомлён об этом, — сказал Гектор.
«И я даже не очень удивлён», — подумал он. — «Их никогда не было много, и, несмотря на то что может сказать Томис, бьюсь об заклад, что его драгоценные капитаны капитулировали так же быстро, как чизхольмцы Шарлиен». — Он мысленно фыркнул. — «В конце концов, они любят меня примерно так же, как Шарлиен».
«На самом деле, это, вероятно, было не совсем справедливо», — отметил он. Прошло более двадцати лет с тех пор, как он победил и сверг — и казнил — последнего правителя Зебедайи. Который не был особенно хорошим правителем до завоевания, даже когда у него была голова, что признавали даже самые яростные зебедайские патриоты. Гектор, возможно, проявил определённую безжалостность в искоренении потенциального сопротивления и убедился, что вся предыдущая династия благополучно искоренена, однако с тех пор он был вынужден прикладывать силы для создания примеров изредка встречающихся честолюбивых аристократов. Но, по крайней мере, они получили честное правительство с тех пор, как стали корисандийскими поданными, и их налоги не были намного выше, чем они были до этого.
Конечно, большинство этих налогов было потрачено в Корисанде, а не в Зебедайе, но если бы они настаивали на проигрыше в войнах, то вообще бы ничего не имели.
И что бы ни подумали простые люди, Томис Симминс, Великий Герцог Зебедайи, и его оставшиеся в живых аристократы знали, какая сторона их хлеба была намазана джемом. Отец Симминса, например, был простым бароном до того, как Гектор возвысил его до вновь созданного титула Великого Герцога, а нынешний Великий Герцог сохранит этот титул только до тех пор, пока он сохраняет доверие Гектора. Тем не менее, никто не отрицал, что его зебедайские подданные были несколько менее полны энтузиазма, чем коренные корисандийцы, проливая свою кровь на службе Дому Дайкин.
Вероятно, в некоторой степени от того, как много их крови было пролито Домом Дайкин за последние несколько десятилетий.
— Честно говоря, Ваше Высочество, — сказал Тартарян, — Я буду поражён, если мы увидим ещё хоть что-нибудь с корисандийским или зебедайским экипажем. «Пика» — это в лучшем случае обломки. Учитывая её повреждения и потери, это чудо, что Хэрис довёл её домой, а он не установил нового рекорда скорости. — Адмирал покачал головой, выражение его лица помрачнело. — Если бы был кто-то ещё с ещё большими повреждениями, то они почти наверняка утонули, прежде чем смогли добраться до Корисанда. Или так, или они выбросились на берег какого-нибудь из островов где-то между нами и заливом Даркос.
— Таково и моё мнение, — согласился Гектор и глубоко вздохнул. — Что означает, что, когда бы Хааральд ни пришёл к нам, у нас не будет военно-морского флота, чтобы отбиться от него.
— Если отчёты точны, флот обычных галер никогда не сможет остановить его, Ваше Высочество, — сказал Тартарян.
— Соглашусь. Поэтому нам просто придётся построить наш собственный флот с галеонами «новой модели».
— Какова вероятность, что Хааральд даст нам время сделать что-то подобное, мой князь? — спросил Корис.
— Ваше предположение так же хорошо как и моё, Филип. В действительности, — улыбка Гектора была кислой, — я скорее надеюсь, что ваша догадка лучше моей.
Корис не дрогнул, но выражение его лица тоже не было особенно счастливым. Филип Азгуд, как и его оппонент в Черис, тоже не был рождён знатным. Он получил свой титул (после безвременной кончины предыдущего графа Кориса, сопричастного к последней серьёзной попытке убить Гектора) в знак признания его заслуг как мастер-шпиона Гектора, и он, вероятно, был самым близким, к тому, кого можно было назвать настоящим первым советником Гектора. Но то, что расположение Гектора к нему уменьшилось, поскольку степень разрушительности военно-морских инноваций Хааральда Черисийского была недооценена, начало становиться болезненно ясным.