Передернувшись от омерзения, я огляделась, пытаясь найти глазами Юльку, и, конечно же, не нашла. Судя по последней эсэмэске, подруга уже устроилась в первых рядах, и долго удерживать мне место в переполненном зале не имеет возможности. Я сильно не расстроилась - не очень-то и хотелось в первые ряды при нынешнем раскладе вещей.
Плюхнувшись на первое попавшееся свободное сиденье с краю, я вытащила тетрадь, ручку, и приготовилась играть роль ничем не примечательной, прилежной студентки, внимающей объяснениям своего препода.
Вот только этот препод почему-то вдруг замолчал, уставившись на меня со своего ученого пьедестала за кафедрой. Я недоуменно оглядела себя, чуть нахмурившись – что со мной не так?
- Что ж, продолжим…
Сглотнув слюну так громко, что это было слышно в микрофон, Знаменский с трудом отвернулся и принялся что-то показывать указкой-лазером на доске, периодически возвращаясь ко мне взглядом – будто его притягивало совершенно непреодолимым магнитом.
Нет, я, конечно, помнила, что Виктор Алексеевич неравнодушен к моим… женским прелестям, но все же не настолько он глуп, чтобы реагировать вот так, в открытую – при таком-то скоплении народа.
Недоумевая, я опустила глаза и, не удержавшись, громко ахнула, сообразив в чем дело.
Место, куда я по-быстрому уселась, чтобы никому не мешать, было последним в четвертом ряду. Сам же ряд был не простой – начиная новый, более широкий ярус, он был выше и на несколько сидений в обе стороны длиннее, чем первые три, ближайшие к кафедре. То есть, выходило, что между мной и смотрящим на меня снизу вверх Знаменским нет никакой преграды – нижних-то рядов под мной не было!
А я – в тонюсеньких чулочках-невидимках и в очень, ОЧЕНЬ короткой юбке. И в черных, кружевных трусиках под всей этой красотой.
- О господи… - выдохнула я и попыталась заложить ногу на ногу.
Не вышло – в этой конкретной аудитории столы были слишком низкие, чтобы сидеть за ними, заложив ногу на ногу.
Тогда я изо всех сил стиснула колени вместе, надеясь, что он хотя бы трусов моих не видит. Хотя какое там… Видит, конечно. И будет уверен, что разоделась я так именно для него – специально для нашего «развлечения» после лекции. И села на это весьма компрометирующее место – тоже специально.
Нет, юбку-то я надела, конечно, для него… Ну, то есть, потому что он так сказал… Точнее, он не сказал, что именно с этими чулками я должна ее надеть… и с этими блядскими, черными… чуть-ли-не стрингами…
– Аргхх, – тихо прорычала я и уронила голову на руки, забыв, что, когда сгибается спина, автоматически раздвигаются ноги.
– Рассмотрим теории Рокфеллера и Карнеги как создателей вертикально-интегрированных… кхм-кхм… отношений… – закашлялся Виктор Алексеевич, выбрав именно этот момент, чтобы бросить на меня очередной выразительный взгляд.
Боком! – поняла я. Надо сесть боком! Тогда и ногу можно на ногу закинуть!
Увы! Слишком резко повернувшись, я почувствовала, как моя юбка лезет наверх, задираясь чуть ли не до бедер.
Резко замолчав, Знаменский вдруг щелкнул пальцами и объявил, не вставая.
– А теперь, уважаемые, все внимание на доску. Послушаем гуру современной теории потребления, которую широко используют в экономике – всем известного Абрахама Маслоу…
Поиграв с кнопками на консоли, вмонтированной в лекторский стол, он спустил вниз большой белый экран для показа фильмов, на котором сразу же появилось ютьюбовское приложение. Приглушил свет и отъехал на своем кресле немного в сторону, чтобы не заслонять головой обзор.
– Слушаем и смотрим внимательно. По материалу этого видео в конце урока будет простой и короткий тест.
На белом экране появился сухонький, очкастый старичок с трубкой во рту, а у меня на экране телефона всплыло сообщение.
«Хочешь поиграть прямо сейчас? Как мило. Что ж, давай, поиграем, Семёнова, я не против».
***
Какое поиграем? Он что, с дуба рухнул? Или решил, что раз я все равно его отвлекаю, то гори оно все синим огнем?
Я в недоумении уставилась на экран, и следующая инструкция не заставило себя ждать.
«Сядь, как сидела раньше».
Ах ты извращенец! Поставил всем киношку, чтобы без помех пялиться мне под юбку?
Я бросила в сторону кафедры возмущенный взгляд, но он даже не смотрел на меня. Печатает новое сообщение, поняла я. Все еще боком, я попыталась оправить юбку – чтобы, если уж придется повернуться, не выглядеть сидящей в одних чулках вообще.
«Ничего не трогай, просто развернись вперед».
Вот сволочь!
Я дождалась, пока он посмотрит в мою сторону, и молча, поджав губы, помотала головой.