А к Мирону Пантелеевичу этой весной пришла любовь - первая, волнующая кровь, туманящая разум. Ходил он счастливый и будто без причины веселый, а то вдруг как в воду опущенный. Разлука с Галей тяготила его, и с Мишкой расставаться не хотелось - дружок на веки вечные. Примечал Мирон, что и Мишкино сердце бьется не в такт при появлении Гали, ковь закипала в жилах, ноздри орлиного носа раздувались, но молчал казак- решил судьбе не перечить. Решение оставил за Галей.
Что-то не сладилось в канцелярии большевиков, а может, и для вреда людям, но выселение отложили. Гутарили - до осени, а народ остался без хлеба, без огородов, без скотины, без кур да гусей. Перебивались, как могли - с хлеба на воду. Дон-батюшка выручал рыбкой, по степи собирали травку, которая в пищу годилась. Так и жили без будущего и без прошлого, спасала молитва да надежда ... на что?
На Яблочный Спас пришла бумага быть готовым к отъезду. Рано утром прискакал верховой, а уж к обеду засобирались. Власти никто не верил - она была способна на всякие проделки.
Мирон Пантелеевич и Мишка встретились на берегу, искупались. Разговор не ладился. Один должен был уехать, а второй остаться. И Галя оставалась в станице. Горячий песок жег тело, и друзья перешли в тень куста.
- Ты это... - начал Мирон Пантелеевич... - присмотри за Галей, шоб не забижал хто.
- Присмотрю, - пообещал Мишка.
И разговор увяз. Словно кляча в весенней грязи. Но оба они чувствовали,что сегодня, сейчас надо им найти слова друг для друга. Сегодня или уже никогда. Суровая, трудная жизнь сделала этих пацанов мужчинами раньше срока.
- Ладно тех, кто против власти шел, выселять, а тебя за что, Мирон?
- А за то, Мишка, што мой баня против этих краснозадых воевал и смерть принял за царя-батюшку.
- Но ты-то не виноват, что твой батька стал бандитом...
Вскочил Мирон Пантелеевич на ноги, глаза чернью налились, нос, как у мерина, свистит.
- Бандитом! Это твой батька бандит, и они все бандиты.
- Врешь, Мирон! Мой батя за власть воевал.
- В какой это армии он воевал, Иуда? Продал честь казака за мешок ячменя.
- Брешешь, гад!
- Брешу! А вот ежели он у тебя воевал - неси шашку ево, а я принесу дедовскую, с которой мой батька гонял по степи кразнозадых.
- И что? - удивился Мишка.
- Ато! Биться будем.
В это время с холма спустилась Галя. Вид малчишек удивил ее. Это были не друзья, а настоящие враги. Хотела она их успокоить, помирить, да куда там... Закипела в казаках кровь прадедов, кровь отцов убиенных. Понадеялась, что они сами от блеска клинков угомонятся, но вышло все иначе.
Схватились Мирон с Мишкой, аж звон по берегу да искры в разные стороны. Галя стояла ни жива ни мертва, только крестилась на манер казачек - молитву бы зашептала, да только не знала она ни одной молитвы.
Сразил Мирон Пантелеевич Мишку Парапонова ловким ударом, и упал тот на горячий песок с окровавленной головой. Мирон кинулся к Дону за водой, а Галя подолом своего платья пыталась обмотать Мишкину голову. Плакала, плакада, а руки в кровище. Увидела, что глаз Мишкин левый совсем вытек и след от шашки по всему лицу от лба до скулы. Подхватили Галя с Мироном Мишку и скорей-скорей к базу, огородами. Мать Мишкина не встрепенулась, в крик не ударилась, а сделала все быстро, и Мишка очухался. Рубаха в крови, голова замотана белой холстиной. Галя помогала матери, а Мирон стоял посреди хаты без движения, готовый ко всему за содеянное.
А как Мишка заморгал своим единственным глазом, мать его подошла к Мирону.
- Бог тебе судья, Мирон Пантелеевич. Я молчать буду и Галя тоже. Тебя с матерью ждет дальняя дорога. Надеюсь, что больше мытебя не увидим.
Сказала - как прокляла.
А уже через два дня станица заполнилась верховыми с винтовками, и выселенцы скорбным обозом потянулись за околицу, в степь, в неизвестность, навстречу судьбе - какая кому была дадена Господом.
Прошло время, и много воды утекло в Дону. Мишка поправился. Только шрам через все лицо и глаз остался один. От былой его красоты не осталось и следа. Всякие вести приходили в станицу о выселенных, но о Мироне Пантелевиче ни гугу. Не все доехали до места, больших приняла чужбина под могильные холмики... может, и Мирон Пантелеевич где успокоился? Галя вышла замуж за Мишку, а Мишка выучился на бухгалтера и сидел сиднем в управе. Был малоразговорчив, чаще грустен. Станичники стали его примечать у Расстрельной балки, а на место, где он бился с Мироном, он не пришел ни разу.