Последнюю петлю накинули на шею последнего приговоренного и туго затянули. Двое священников на палубе «Дистройера» отчаянно пытались метаться из стороны в сторону, как будто думали, что смогут каким-то образом освободиться от своих грубых пеньковых уздечек, и потребовалось по паре морских пехотинцев, чтобы удержать их на ногах, когда барабаны издали последний оглушительный рев и наконец замолчали.
Лэйкир слышал, как один из осужденных инквизиторов все еще бормотал, умоляя, но большинство других стояли молча, как будто они больше не могли говорить, или как будто они, наконец, поняли, что ничто из того, что они могли бы сказать, не могло изменить то, что должно было произойти.
Барон Рок-Пойнт смотрел на них с кормовой палубы «Дистройера», и его лицо было суровым, а глаза мрачными.
— Вы осуждаетесь своими собственными словами, вашими собственными письменными отчетами и заявлениями за подстрекательство к убийству мужчин, а также женщин и детей. Бог знает, даже если мы не знаем, какие еще злодеяния вы могли совершить, сколько другой крови могло запятнать ваши руки, служа этой человекообразной коррупции, которая носит мантию великого инквизитора. Но вы сами признали себя виновными в убийствах, которые совершили здесь, и этого более чем достаточно.
— Богохульник! — крикнул Грейвир, его голос был полузадушенным от смешанной ярости и страха. — Ты и вся твоя мерзкая «империя» будете вечно гореть в Аду за то, что пролили кровь собственных Божьих священников!
— Кто-то может гореть в аду за пролитую кровь невинных, — холодно сказал Рок-Пойнт. — Что касается меня, то я предстану перед Божьим судом, не боясь, что кровь на моих руках осудит меня в Его глазах. Ты можешь сказать то же самое, «священник»?
— Да! — Голос Грейвира был полон страсти, но в нем было что-то еще, что-то скрытое в его тембре, подумал Лэйкир. Нотка страха, который дрогнул перед чем-то большим, чем ужас надвигающейся смерти. По крайней мере, один тонкий лучик… неуверенности, когда он оказался на пороге смерти. Что обнаружат он и другие инквизиторы, когда, наконец, окажутся лицом к лицу со своими жертвами?
— Тогда желаю вам насладиться вашим доверием, — сказал Рок-Пойнт Грейвиру твердым, как железо, голосом и резко кивнул группам моряков, которые цеплялись за концы фалов.
— Привести приговор в исполнение, — сказал он.
.II
Сержант Сихэмпер был прирожденным стрелком, — решил Мерлин Этроуз, наблюдая, как личный оруженосец императрицы Шарлиэн упражняется в стрельбе из пистолета. — И как, — криво усмехнулся он, — и сама Шарлиэн! Полагаю, с ее стороны не очень-то подобающее для леди занятие. — Он еще раз усмехнулся. — С другой стороны, у этой леди, похоже, есть свой собственный стиль, не так ли?
Если бы кто-нибудь случайно заглянул в маленькую, тесную каюту Мерлина на борту КЕВ «Эмприс оф Чарис», он, несомненно, предположил бы, что Мерлин спит. В конце концов, на борту флагмана флота было уже два часа после захода солнца, хотя дома, в Теллесберге, оставалось еще несколько часов света. Это может быть немного рановато, но капитан Этроуз нес утреннюю вахту за спиной императора Кэйлеба, поэтому для него имело смысл лечь спать как можно раньше, и в данный момент он растянулся на похожей на коробку койке, подвешенной к потолку, мягко покачиваясь вместе с движением корабля, глаза закрыты, дыхание глубокое и ровное. За исключением, конечно, того, что, как бы это ни выглядело, на самом деле он вообще не дышал. Человек, известный как Мерлин Этроуз, не делал этого последние девятьсот лет или около того. В конце концов, мертвые женщины этого не делали, и у ПИКА не было необходимости делать что-то настолько… ограничивающее.
Он полагал, что ему также не было реальной необходимости притворяться спящим — или дышать, если уж на то пошло. Вряд ли кто-то стал бы врываться к личному оруженосцу императора Кэйлеба в свободное от службы время, и даже если бы кто-то это сделал, рефлексы Мерлина были такими же нечеловечески быстрыми, как и его нечеловечески острый слух. У кого-то, чьи «нервные импульсы» проходили в сто раз быстрее, чем у любого органического человека, было бы достаточно времени, чтобы закрыть глаза и снова начать «дышать». Но Мерлин не собирался пренебрегать второстепенными деталями. О сейджине Мерлине и его способностях уже ходило достаточно странных историй.