— Я бы чувствовал себя лучше, если бы у нас было Его обещание, что доверие к Нему поможет нам пройти через все это с целыми шкурами.
— Я бы тоже. К сожалению, Он никогда этого не обещал. Так что давай, расскажи мне, что у тебя на уме сегодня вечером.
— Это… резкость, с которой Клинтан и Тринейр возлагают на Кэйлеба предполагаемую ответственность за убийство Гектора, — сказал Хоуэрд.
— Что? Ты не думаешь, что это сделал он? — невинно спросил Сэмил.
— Забудь, что ты шулерит, и перестань играть в адвоката Шан-вей, — прорычал Хоуэрд. — Во-первых, нет, я не думаю, что он это сделал. Я уже говорил тебе это раньше. Он слишком умен, чтобы сделать что-то настолько глупое. И, во-вторых, был ли он ответственен или нет, на самом деле не имеет отношения к тому, что меня беспокоит.
— Тогда что же имеет отношение к делу? — спросил Сэмил… Хоуэрд заметил, что он никогда на самом деле не говорил, верит ли он в то, что Кэйлеб Армак приказал убить князя Гектора.
— Это то, как они это делают. Складывая это поверх всей «неспровоцированной агрессии» Чариса против Делфирака. — Хоуэрд покачал головой. — Соедини это с обращением с трона, и что ты видишь? Ты видишь, как они готовят почву для объявления священной войны, как только растает лед в проходе Син-ву, вот что ты видишь, — сказал он, отвечая на свой собственный вопрос.
— Вероятно, так, — согласился Сэмил, его собственное выражение лица стало более серьезным. — С другой стороны, если бы они не использовали эти предлоги, ты знаешь, что они нашли бы другие. Такова природа зверя.
— Кракены действительно склонны нападать, когда чувствуют запах крови, не так ли? — с горечью спросил Хоуэрд.
— Да, это так, — вздохнул Сэмил. — С другой стороны, мы мало что можем с этим поделать, кроме как увидеть, чего может достичь сила молитвы. Вот почему я рассматриваю более насущные проблемы.
— Дючейрн?
— Вот именно. — Сэмил тяжело кивнул. — Я не знаю точно, что происходило внутри этого человека, Хоуэрд, но я сильно склонен полагать, что мы наблюдаем подлинное возрождение с его стороны. Что, конечно, ставит его в положение смертельной опасности так близко к Клинтану. Последнее, что может позволить себе Клинтан, — это человек, который серьезно относится к Писанию, сидя там в середине храмовой четверки.
— На самом деле, — серьезно сказал Хоуэрд, — это может быть лучшей защитой Дючейрна. Клинтан по своей природе неспособен всерьез принимать веру любого, кто с ним не согласен. Или, скорее, воспринимать любого, кто с ним не согласен, как серьезную угрозу, если им движет искренняя вера.
— Нет? Тогда как насчет предупреждения Дючейрна?
— Жэспар Клинтан беспокоится о нас не из-за нашей веры, Сэмил, он беспокоится о нас, потому что мы представляем угрозу для его базы власти, и, — с несчастным видом добавил Хоуэрд, — потому что он думает, что мы можем устроить великолепную диверсию.
— Точно, — снова подтвердил Сэмил.
Он был более чем немного удивлен предупреждением Дючейрна. Генеральный казначей рискнул поговорить с ним лично, и, несмотря на собственные усилия Уилсина говорить дипломатическими околичностями, Дючейрн с сокрушительной откровенностью перешел прямо к делу.
— У Клинтана должен быть кто-то внутри Круга, Сэмил, — сказал теперь его брат напряженным голосом.
— Мы работаем уже давно, — ответил Сэмил. — Есть множество других способов, которыми мы могли бы выдать себя.
— Конечно, есть и другие способы, которыми мы могли бы выдать себя, — нетерпеливо сказал Хоуэрд, — Но это не то, что произошло, и ты знаешь это так же хорошо, как и я. Если Дючейрн прав, то Клинтан только ждет самого подходящего момента, с его точки зрения. И он не стал бы ждать, если бы не был уверен, что знает все, что мы делаем, знает, что мы не собираемся внезапно исчезать, прежде чем он будет готов наброситься. И единственный способ, которым он может это узнать, — это то, что у него есть кто-то внутри, кто рассказывает ему о наших обсуждениях, о наших планах. И поскольку мы не добавили никого нового, это должен быть кто-то, кто уже был там.
Рот Сэмила сжался, когда его брат изложил свой разрушительный анализ. Это не беспокоило бы его так сильно, если бы он сам не пришел к точно таким же выводам.
— К сожалению, я понятия не имею, кто этот «кто-то» может быть, — отметил он. — А ты?
— Если бы я это сделал, ты бы узнал первым. Или, возможно, — Хоуэрд обнажил зубы в самой нечестивой улыбке, — вторым.
— Тебе действительно нужно забыть тот факт, что ты когда-то был храмовым стражником, — сказал ему Сэмил. — Прямое действие — не всегда лучший вариант. Хотя, в данном случае, должен признать, что и сам испытал бы сильное искушение.