— Я — тот, кто может доставить тебе удовольствие. Я.
„Черт, да!“. Крэлл трахал Циан все жестче, каждым ударом бедер приподнимая на носочки, и погружался так глубоко, что она чувствовала себя пронзенной его стволом лучшим из возможных способов. Никто никогда не брал ее в такой позе и так жестко, но это было удивительно. Сильнее надавив пальцем на клитор, Крэлл отчаянно натирал нервные окончания.
Циан царапала его бедра, задыхалась и пыталась не забывать вести себя тихо. Шаттл был небольшим, и неподалеку сидели остальные члены экипажа. Перегородки и шум двигателей заглушали часть звуков, но слух киборгов был острым. Ей было плевать, узнает ли кто-нибудь о том, чем они занимались, однако это могло волновать Крэлла. Он находился при исполнении, а Циан не хотелось, чтобы у него возникли проблемы из-за нарушения каких-нибудь этических кодексов.
— Скажи это, — прохрипел Крэлл.
„Сказать что?“. Она изо всех сил пыталась думать, но, похоже, зашла уже слишком далеко и в тумане удовольствия не могла вспомнить, что пропустила. Циан была готова дать Крэллу все, чего бы он ни пожелал, лишь бы он не останавливался. Она была слишком близка к оргазму. Казалось, отсутствие ответа вызвало у Крэлла раздражение или даже гнев, потому что он принялся вбиваться в Циан жестче, трахая быстрее, и чистый восторг вытеснил у нее из головы все мысли. Был только Крэлл, его палец, играющий с клитором в полной гармонии с проникновениями члена.
Кульминация нахлынула жестко и, взорвавшись в животе, прострелила прямо в мозг. В этот момент Циан не могла дышать и чуть не потеряла сознание, а когда сумела втянуть воздух в изголодавшиеся легкие, большая ладонь зажала ей рот, заглушая крик.
Уронив голову Циан на плечо, Крэлл прижался ртом к ее рубашке и, сжав зубами ткань, напрягся всем телом. Натянулась каждая его мышца, пока Циан не начало казаться, что она прислоняется к камню, а не к мужчине. Крэлл громко взревел, незначительно приглушая звук, и она прочувствовала каждую его дрожь и каждое содрогание, пока он изливал семя глубоко внутри нее. Теплота его высвобождения была желанным ощущением.
Крэлл разжал зубы. Циан смутно поняла, что у нее останется след, но это не имело значения. Ничего не имело, когда она в истоме ослабла в руках Крэлла. Убрав руку от ее рта, он обхватил Циан вокруг груди и продолжал крепко прижимать к себе, в то время как его тело расслаблялось, пока они не стали просто двумя запыхавшимися обнявшимися людьми.
Она потеряла счет времени, но знала, что Крэлл прижимал ее к себе гораздо дольше, чем требовалось для того, чтобы придти в себя. Циан не хотела освобождаться от его рук и не желала, чтобы это заканчивалось. Они все еще были связаны, и хоть член в киске слегка смягчился, но ее мышцы по-прежнему цеплялись за него в попытке удержать внутри как можно дольше. Крэлл обвивал Циан руками за грудь и талию скорее в объятии, нежели сжатии. Ей это нравилось.
Открыв глаза, она запрокинула голову, чтобы посмотреть в красивое травмированное лицо. У нее перехватило дыхание от того, как у Крэлла на лбу поблескивал пот, а расслабленные губы заставляют черты выглядеть мягче. Поймав пристальный взгляд темно-голубых глаз, Циан увидела нежность.
— Никогда не дразни других мужчин, — велел Крэлл тихим скрипучим голосом. — Никому не позволяй тебя касаться. Мне не нравилось видеть, как ты сидишь на коленях у Джина, и как он тебя обнимает. Если я тебя злю, спорь непосредственно со мной. Не используй против меня других мужчин.
Циан позволила себе обдумать его слова.
— Ты решил, что я заключила спор с целью заставить тебя ревновать?
Крэлл колебался.
— Нет. Я констатирую факт. Тебя поручили мне. На данный момент я — твой мужчина. Больше никто не должен тебя трогать.
Изучив лицо Крэлла, Циан увидела, что его глаза пылают гневом. Он ревнует. Она едва сдержала чуть не изогнувшую губы улыбку. Возникшее ощущение теплоты подсказывало Циан, что она в полном дерьме. Ей очень нравилось собственничество Крэлла.
— Вот что я скажу тебе, Крэлл…
Его тело напряглось, а лицо ожесточилось наряду с выражением глаз. Циан поняла, что он ждет от нее слов, которые его взбесят. И она бы их сказала, если бы ей отдал приказ кто-то другой. Мужчины, говорящие ей, что делать и кого можно трогать, не были ее типом.
— Я буду дразнить только тебя, идет? И только у тебя сидеть на коленях, — Циан усмехнулась. — И ты можешь обнимать меня в любое время, когда только пожелаешь.