— Ромео, что ты делаешь? — Кричу я, когда он потрудился остановить байк на подъездной дорожке к дому моих родителей.
— Привез тебя домой, как и обещал.
Почему я решила, что он возьмет меня с собой домой? – Но...
Моя машина уже стоит на подъездной дорожке. Я могу только представить, что должны думать мои родители. Что сказали им проспекты, которые ее привезли? Скорее всего, ничего.
— Слезай, Афина.
Медленно я перекидываю ногу через байк, балансируя на его плече.
— Мы вообще не будем разговаривать?
— Здесь не о чем говорить.
— Даже после вчерашнего вечера?
Его челюсти крепко сжимаются, прежде чем он отвечает. — Это была ошибка.
Он дает мне около двух секунд, чтобы отстегнуть сумку, прежде чем уехать, оставив меня на подъездной дорожке перед домом моих родителей.
Все, что я могу сделать, это смотреть, как он уезжает.
Глава 17
Ромео
— Ты гребаный придурок.
Это невежливо.
Какого хрена?
У меня раскалывается голова. Пошел прямо в клуб, проигнорировал каждую сучку в поле зрения и продолжил вонючую пьянку.
Что-то врезается в подножие того, на чем я сплю, заставляя меня болезненно проснуться.
Сердитое лицо Данте смотрит на меня сверху вниз.
— Какого хрена, бро? — мои слова выходят глухими и невнятными.
— Ты просто бросил Афину у ее дома, не убедившись, что с ней все в порядке?
— Она не моя проблема. — Я переворачиваюсь без позывов рвоты и считаю это победой.
— Как будто, черт возьми, это не так. — Он снова пинает диван.
— Прекрати это, ублюдок.
— Ее родители выгнали ее и забрали ее машину.
Я отказываюсь дать ему понять, как сильно это меня беспокоит. — Ну и что? — Я бормочу что-то в диванные подушки. Они пахнут задницей, и это заставляет меня передумать прижиматься к ним лицом.
— Итак, теперь она живет в моем гребаном доме.
Положив обе руки на голову, чтобы она не взорвалась, я сажусь и смотрю на него. — Почему это моя проблема?
— Ты, блядь, серьезно? Ты уехал отсюда как гребаный псих. Рискнул влезть в самую гущу дерьма с «Красным Штормом», чтобы спасти ее, а теперь собираешься вести себя так, будто тебе насрать?
— Да, если подвести итог.
Он тычет пальцем мне в грудь, отбрасывая меня на спинку дивана, и я отталкиваю его. — Я, блядь, предупреждал тебя, чтобы ты был с ней осторожен.
— Она ушла. Попала в беду из-за своей задницы. Очевидно, она не подходит для старухи. Так что не лезь не в свое дело.
Данте игнорирует все, что я сказал. — Это не оправдание, чтобы быть таким чертовски суровым с ней. Ей восемнадцать, твою мать. Она ничего не знает об этой жизни. Ты знал, что так будет. Восемнадцатилетние девчонки делают глупости. Ты сам, блядь, виноват.
— Карина не делает ничего подобного.
Было неправильно так говорить. Его лицо становится прямо-таки ледяным. Я бы рассмеялся, если бы моя голова не болела так чертовски сильно.
— Она другая. Оставь ее в покое.
— Чего ты хочешь?
— Я хочу, чтобы ты относился к ней с некоторым гребаным уважением и, по крайней мере, разговаривал с ней.
Я стону и опускаю голову, хотя, если меня вырвет на Данте, может быть, он уйдет и оставит меня в покое. — Почему?
— Потому что теперь я в меньшинстве в своем собственном гребаном доме, и я должен слушать, как девушка с разбитым сердцем плачет всю чертову ночь напролет.
Что за чушь собачья. Я встаю, чуть покачиваясь на ногах, и тычу Данте в грудь, пока он не делает шаг назад. — У нее не разбито сердце. У нее все было хорошо в Калифорнии, и у нее все будет хорошо здесь.
— Ты придурок.
— Уже слышал.
— Ты не собираешься с ней разговаривать?
— Нет.
Он пристально смотрит на меня, и когда я ничего не говорю, он кивает. — Отлично. Тогда ты, блядь, держишься от нее подальше навсегда.
— Нет проблем.
— Я, блядь, не шучу. Ты не можешь решить через несколько недель, когда закончишь дуться, как киска, что хочешь начать что-то снова. Если ты не наберешься мужества и не поговоришь с ней сейчас, тогда ты не сделаешь этого позже.
Я открываю рот, чтобы снова сказать «хорошо», но ничего не выходит.
Данте ухмыляется и складывает руки на груди.
Ублюдок.
Афина
— Мне так жаль, Карина.
Моя лучшая подруга улыбается и ставит передо мной тарелку с печеньем.
— Все в порядке.
— Насколько Данте зол, что я здесь?
На этот раз она улыбается. — Он вовсе не зол. Может быть, взволнован.
— Я найду работу и квартиру, обещаю.
— Ты возвращаешься в Лос-Анджелес?