И голубоглазый мужчина.
Каждый раз, когда я вижу его, я толкаюсь сильнее, но ум девушки силен. Она приближается все ближе и ближе к моей тюрьме, а я все еще не могу прорвать ее защиту. Все, что мне нужно — это один шанс, один миг, чтобы проскользнуть в ее разум, сбежав из моей тюрьмы навсегда.
Затем еще одна вспышка. Блондинка в бальном платье с оружием в руках. Сокрушительный звук. Слепящая боль пронзила нас обоих.
И на мгновение защитные стены Лили Лару падают.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ
ГИДЕОН
ГОРЛО НАПОЛОВИНУ сжалось от паники, и только когда София шевельнулась, я смог начать дышать. Я заставляю дрожащие руки успокоиться, сгибаю пальцы и снова ползу вперед.
— Лили, дорогая, — зовет месье Лару со своего места на полу. — Ты не можешь просто избавиться от них?
Я и забыл, что он здесь, и судя по тому, как остальные поворачивают головы, они тоже.
— Из-за их маленьких игрушек так трудно понять, где они, — отвечает Лили. — Так что щиты-барьеры простираются достаточно далеко, чтобы защитить меня… защитить всех нас, так как ни у кого еще не почернели глаза. — Нам не хватает только Гидди, — продолжает она, и за этой улыбкой, за этим прозвищем, которое бесит меня в ее устах, слышится стальная нотка, которая посылает ледяную стрелу прямо вниз по моей спине. Добыча, говорит этот голос. Вот кто ты такой. И я хочу поиграть с тобой.
— Чертовы мальчики Маршанты, вечно опаздывают, — бормочет Лару.
— Мой отец не понимает, — обращается Лили смотря в глаза Софии, которая стоит слегка покачиваясь. — Он решил увидеть то, что видит сейчас. Как он сможет взглянуть правде в глаза? Он отнял у меня свободу. Мою жизнь. Мою смерть. Он забрал все, ради собственной выгоды. — На мгновение мне кажется, что она скажет что-то еще, но ее глаза закрываются, плечи расправляются, и напряжение поет в ее теле. Прерывисто вздохнув, она снова выпрямляется.
— Остальные, — продолжает Лили, — тоже не понимают. Остальные из моего вида, по ту сторону разлома… они хотели узнать, стоит ли изучить человечество, стоит ли учиться у него. Мы были одни в нашей Вселенной, пока ваши корабли не начали прорываться сквозь нее, и мы решили, что есть что-то, что можно приобрести, связавшись с вами. — Она резко выдыхает с отвращением в глазах. — Они ничего не понимают. Я здесь с самого начала. Я видела, что вы такое на самом деле.
— Лили? — голос Лару дрожит… в нем слышится резкость, нечто грубое. Это та его часть, которая понимает, что происходит, погребенная под слоями умышленного непонимания и зарождающегося безумия.
— Пятеро вас, — шепчет Лили, не обращая внимания на отца, — и эта безвкусная, полоумная идиотка Лили, которую я вынуждена носить. В итоге шесть душ, чьи судьбы переплелись таким образом, что вы никогда не сможете постичь, встали на этот путь, чтобы оказаться здесь. Каждый из вас видел худшее в человечестве, и вы должны были показать нам, стоило ли с вас познавать.
Хотел бы я иметь возможность остановиться, пошатнуться после этих слов. От мысли о том, что нашим путям суждено было пересечься, что я всегда должен был оказаться здесь, лицом к лицу с девушкой, из-за которой умер мой брат. Будучи влюбленным в девушку, чей отец погиб при взрыве, который в результате свел Джубили и Флинна вместе, которые теперь наблюдают, как бывший капитан Ли смотрит на лицо Лили с таким большим чувством в глазах. Мне становится трудно дышать.
— Но правда, — продолжает Лили с горящими глазами, — в том, что мы никогда не нуждались ни в ком из вас. Нам никогда не приходилось заглядывать дальше человека, который открыл самую первую дверь.
Наконец она поворачивается и смотрит на Лару, все еще лежащего на полу, который смотрит в ответ на нее с трогательной надеждой в глазах.
— Начнем с нашего хранителя, — шепчет она. — Мы причиним ему такую же боль, какую он причинил нам. Мы заберем у него его семью, и все, что он знает, и каждую душу, которая когда-либо прикасалась к нему. И тогда мы навсегда закроем для вас наш мир, отрежем вас друг от друга и не дадим вам распространиться, как болезни, которой вы являетесь. Мы будем держать его в живых, чтобы он наблюдал. А потом, когда он поймет, что натворил, мы оставим его, воющего, в темноте, которая поглотит вас всех.
Джубили ахает, прижимая руку к животу, словно ее ударили. Она покачивается на ногах, ее взгляд отстранен. Она сейчас в каком-то другом месте, в какой-то другой момент.
— Ли? — Тарвер делает шаг вперед, затем резко останавливается, когда Лили поднимает руку, запрещая ему двигаться. Но Флинн уже рядом с ней, его рука ползет к пистолету на бедре. Не знаю, хватит ли у него духу выстрелить.