Он пригляделся внимательнее и заметил пустые, бессмысленные глаза, отвисшую челюсть, подергивающиеся губы.
- Душераздирающее зрелище, - сказал монах, - В битве со шведами Ганса Берталера ранило в голову, к с тех пор он так и не пришел в себя.
Бартолд кивнул, оглянулся на пустынную соборную площадь, на безлюдные улицы.
- А где все? - спросил он.
- Да неужто вы не знаете, господин? Все бежали из Кенигсберга, кроме него да меня. Ведь здесь Великая Чума!
Бартолд в ужасе отшатнулся и побежал по пустынным улицам назад, к флиперу, антибиотикам и любому другому году.
Предчувствуя неотвратимый крах, промчался Бартолд сквозь годы в Лондон конца XVI века. И в таверне "Медвежонок", что близ Грейт-Хергфорд Кросса, осведомился о некоем Томасе Бартале.
- Это зачем же вам понадобился Бартал? - спросил трактирщик на таком варварском наречии, что Бартолд с трудом понял смысл вопроса.
- У меня к нему дело, - ответил Бартолд на гипноусвоенном староанглийском языке.
- Быть того не может! - трактирщик смерил взглядом Бартолда, оценил кружевную пену брыжжей. - Да неужели вы не шутите?
Посетители обступили Бартолда. не выпуская из рук оловянных кружек, и на фоне лохмотьев он разглядел блеск смертоносного металла.
- Фискал, а?
- Какого шута здесь делать фискалу?
- Может, слабоумный?
- Безусловно, иначе не пришел бы сюда один.
- И просит, чтобы мы выдали ему беднягу Тома! Трактирщик с ухмылкой наблюдал за тем, как толпа оборванцев надвигается на Бартолда, как оловянные кружки вот-вот будут пущены в ход вместо палиц, Бартолда прижали к стене.
- Я не фискал! - воскликнул он.
- Бабушке своей расскажи!
Тяжелая кружка грохнулась о дубовую панель у него над головой.
Бартолда осенило: он сдернул с головы шляпу, разукрашенную перьями.
- Посмотрите на меня!
Оборванцы уставились на него во все глаза.
- Ну вылитый Том Бартал! - охнул кто-то.
- Но Том ведь даже не заикался, что у него есть брат! - заметил другой.
- Мы близнецы, - поспешно разъяснил Бартолд. - Нас разлучили, едва мы появились на свет. Лишь месяц назад я узнал, что у меня есть брат-близнец. И вот я здесь, чтобы познакомиться с ним.
Для Англии XVI века история была вполне правдоподобная, да и сходства не приходилось отрицать. Бартолда усадили за стол и поставили перед ним кружку с элем.
- Ты опоздал, парень, - сказал ему дряхлый одноглазый нищий. - Отменно он работал, лихой был гарцовщик...
Бартолд вспомнил, что так в старину называли конокрадов.
- ...но его схватили в Эйлсбери, и пытали его, и судили вместе с пиратами, и, что еще хуже, признали виновным.
- Какой же у него приговор? - спросил Бартолд.
- Суровый, - сказал коренастый вор. - Сегодня его повесят на Рынке Строптивых.
На мгновение Бартолд замер. Потом спросил:
- А брат действительно похож на меня?
- Как две капли воды! - вскричал трактирщик. - Удивления достойно, прямо глазам не верится. Тот же лик, тот же рост, тот же вес - все одинаковое!
Остальные закивали в знак согласия. И Бартолд, столь близкий к цели, решил идти ва-банк. Во что бы то ни стало ему нужен был Том Бартал!
- Слушайте меня внимательно, друзья, - сказал он. - Вы ведь не очень-то любите фискалов и законы Лондона, правда? А я во Франции слыву богачом. большим богачом. Хотите отправиться туда вместе со мной и жить, как бароны? Тише, тише, - я не сомневаюсь, что хотите. Что ж, это можно, друзья. Но надо взять и моего брата.
- Это как же? - удивился плечистый лудильщик - Его же сегодня повесят!
- Разве вы не мужчины? - сказал Бартолд, - Разве вы не вооружены? Разве не пойдете на риск ради богатства и Привольной жизни?
...На Рынке Строптивых собралась сравнительно небольшая кучка зевак, ибо казнь была мелкая и незначительная. Но все же хоть какое-то развлечение, и люди азартно улюлюкали, когда повозка с приговоренным прогромыхала по булыжной мостовой и остановилась у подножья виселицы.
Палач уже взошел на помост, уже окинул толпу взглядом сквозь прорези в черной маске, и теперь проверял прочность веревки. Два констебля провели Тома Бартала вверх по ступенькам, подвели к палачу, протянули руки к веревке...
Бартолд, разинув рот, смотрел на осужденного. Бартал был похож на Бартолда точь-в-точь, если не считать одной мелочи.
Щеки и лоб у Бартала были изрыты оспинами.
- Самое время нападать, - сказал трактирщик. - Вы готовы, сэр? Сэр! Эй!
Он обернулся через плечо и увидел, что шляпа с перьями скрывается из виду в переулке.
В глубокой меланхолии возвращался Эверест Бартолд к флиперу. Рябой никак не вписался бы в его планы.
Все понапрасну - ни одного пригодного Бартолда. Теперь он приближался к тысячелетнему барьеру.
Дальше забираться нельзя... Во всяком случае, по закону.
Но не может он вернуться с пустыми руками, да и не желает.
Есть же где-то во времени какой-нибудь Бартолд, пригодный для дела!
Он раскрыл коричневый чемоданчик и вынул оттуда маленький тяжелый аппарат. Там, в Настоящем времени, Бартолд выложил за него несколько тысяч долларов.
Он старательно наладил аппарат и подключил к темпорометру.
Теперь Бартолд волен странствовать во времени, где заблагорассудится хоть среди неандертальцев. Темпорометр этого не отметит.
На какой-то миг Бартолду захотелось отказаться от своей затеи, вернуться к безопасности, к жене, к работе. Уж очень это страшно - ринуться через грань тысячелетия...
Он прибыл в Англию 662 года, к окрестностям древней крепости Мейден-Касл. Флипер он спрятал в лесной чаще, а сам в простом одеянии из грубого холста направился к крепости.
Он обогнал двоих голых по пояс путников, что-то распевающих по-латыни. Тот, что шел сзади, хлестал переднего кожаной плетью. А потом они поменялись местами, даже не сбившись с ритма ударов.