Иван несказанно удивился, и тоже разволновался. Он вытолкал за дверь упиравшегося Сережку, и принялся бестолково утешать Регину, гладить по голове и плечам, плеснул воды в чашку, но она не хотела ее пить. Давясь, выпила — он почти заставил. От воды действительно стало лучше.
Муж сел напротив и заглянул ей в глаза.
— Ринка! Ты что?
— Я ничего, Вань. Ты извини, пожалуйста. Я, правда, ничего.
Ладонь у него была твердая и чуть шершавая. У него всегда были такие ладони, и ей это нравилось. Раньше нравилось. Она так давно не думала о том, какие у него ладони, и нравятся они ей, или нет! Еще у него были жесткие и курчавые волосы, как только они чуть отрастали после стрижки, он становился лохматым. Вот и сейчас он был лохматым.
Ну, как ему объяснить?
Вообще, она могла бы сказать: так много всего хочется, и так мало получается. Раньше казалось, что все еще впереди. А теперь — ей скоро сорок, через каких-нибудь несколько лет, и ясно, что дальше тоже ничего не будет. А жить так хочется, прямо сейчас…
Это она могла бы сказать ему, например, позавчера. А сегодня все уже неважно. Потому что сегодня у нее напасть куда серьезней — Лара, будь она неладна!
Он присел на корточки и обхватил широкой ладонью ее ступню, ласково погладил пальцами, так, что где-то внутри у нее стало тепло.
— Нам премию обещают на будущей неделе. Вот и потрать ее, порадуйся жизни.
— Тогда купим мне мобильник. Неудобно без телефона. Я уже выбрала, он простенький, но симпатичный.
Свой старый мобильник она не так давно разбила, уронила нечаянно, и теперь, действительно, было неудобно. Он тут же согласился:
— Как хочешь… — и добавил, хитро улыбаясь щекотно водя пальцем по ее пятке, — Ринка, я все удивляюсь, какие у тебя ножки маленькие. Как, имея такие ножки, можно удержать равновесие?
У ее ножек был верный тридцать шестой размер — против его сорок четвертого.
— Ну, что ты глупости говоришь? — хмыкнула она, запуская пальцы в его шевелюру, последний раз шмыгнула носом и улыбнулась.
— Ты голодная? — обрадовано спросил Иван, вставая. — У нас есть жареная картошка.
— Хочу очень!
И пусть кто-нибудь сейчас докажет, что этот злосчастный поход в школу с Ларой, ее платьем и прочей дребеденью ей, Регине, не приснился. Такое и может только присниться. Вот и ладно.
— Вкусно как. Нет, погоди, я есть хочу! — возмутилась она, когда Ваня нашел губами ямочку на ее затылке.
— Мешаю?
— Конечно!
— А давай я тебе помешаю немножко? Я ухожу скоро…
Она бросила вилку.
— Опять? Ты же только после ночной!
— Корсаков попросил поменяться. Да это и хорошо, — прошептал он, трогая губами ее ухо. — Работы там нет никакой, я а одну штучку делать начал! Потом тебе покажу!
— Какую штучку? Нет, Вань, погоди, Сережа ведь дома!
— Да нету его дома! Пошел в Вовке на второй этаж физику делать. Не слышала, как дверь хлопнула?..
— Физику делать?..
— Ну, это так называется…
— Они на компьютере будут играть до ночи!
— Ну, пусть поиграют…
И Регина перестала сопротивляться. Очень быстро они добрались до спальни, сдернули покрывало с кровати. Она еще вывернулась на секунду из его рук и погасила свет, и решительно замотала головой, когда он попытался включить его обратно. И он согласился, не стал включать.
Его знакомый запах, знакомые губы, руки — все знакомое и родное. Ей даже все равно было, что именно он делает, лишь бы прижиматься к нему всем телом, согреваться его теплом, и вдыхать его запах — это было так хорошо. Это было даже слишком хорошо. Это успокаивало.
Потом она быстро завернула ему бутерброды — перекусить, а он тем временем выпил кружку кофе. Утром они бы пили кофе вместе, но по вечерам Регина кофе не пила, иначе могла не уснуть. Приятно было двигаться по кухне, так, чтобы прикасаться к нему между делом, потереться об него щекой, Иван, немного удивленный, тоже ловил ее то за плечи, то за талию, обжигался кофе, который был слишком горячий и крепкий, и все вместе это было здорово.
Уже в прихожей, обув сапоги и натянув куртку, и даже открыв дверь, Иван вдруг вспомнил:
— Слышь, мать, если Михалыч вдруг позвонит…
— Что? — словно опомнившись, Регина подняла голову.
Это что такое? А где же “Ринка”? Пора, что ли, возвращаться на грешную землю?
— Вот я и говорю тебе, что, — буркнул он чуть раздраженно, потому что посмотрел на часы и заторопился. — Слушай внимательно и запоминай…
Регина не слушала внимательно. Она вообще не слушала. Она нашарила за спиной телефонный справочник, взяла его обеими руками…