— Я приеду. Мы, точнее, приедем, — пообещала она. — Ты только выздоравливай.
— Вот и хорошо! Знаешь, — сказала Лара доверительно, — если бы не то время с тобой, у меня бы все было сейчас по-другому. Мне бы, наверное, было сейчас так плохо, я от тоски бы помирала, потому что веселого у меня тут мало — коляска эта, пальцы не слушаются, голова в одну сторону не поворачивается. А я радуюсь. Я ведь живая, и я — это я! Мои пальцы, мои волосы! И вообще наладится все, я точно знаю! Мне врач недавно сказал, что я ненормальная пациентка и совершенно сражаю его своим жизнелюбием, и именно поэтому он уверен, что у меня все постепенно наладится. А я ведь не притворяюсь, веришь? Я, правда, себя так чувствую. И у меня постоянно что-нибудь налаживается! Знаешь, — она понизила голос, — я Ленке книжки читаю каждый вечер. Ей стульчик сделали такой специальный, высокий, чтобы она могла со мной рядом сидеть, близко. И с Герхардом у меня все хорошо. Правда! У него сейчас бывает такой взгляд, раньше не было…Я люблю его. Знаешь, я его раньше не любила так…
Регина ужаснулась, потому что до нее дошло, наконец, истинное состояние Лары. Ясно, что радоваться жизни на ее месте — нечто потрясающее.
Вдруг Лара попросила:
— Послушай, а расскажи-ка мне про эту историю с наследством Женькиных предков. А то Виталик упоминал что-то, я плохо поняла.
Регина, конечно, рассказала — и про клад в шкатулке, которого не было, и про ключ, который оказался от сейфа в банке.
Лара внимательно выслушала и опять развеселилась.
— Беата Крингеляйн? Вот змея. Она уже несколько раз приходила ко мне, торты приносила с конфетами. Доверься она мне с самого начала… Да я всегда знала про эти поддельные безделушки. И чтобы из-за них такая история закрутилась — с ума сойти! Ну, Беата… Мать жалко, ну, Веру Михайловну, то есть — ей одной досталось ни за что!
— А Женя?
— Да ну его, Женю. Ему зато будет, что вспомнить.
И вдруг Лара сообразила:
— Так, значит, у Жени есть наследство? В Швейцарии? Вот это да! Ему теперь надо разыскивать заграничных родственников и ехать в Швейцарию? И ты говоришь, что дела у него — никак, то есть нормально, работает, и все тут?!
Регина засмеялась. Тогда у нее отчего-то вылетела из головы эта Швейцария, так что Лара, конечно, имела полное право негодовать.
— Погоди, — Регина загадочно понизила голос. — Тут просто еще одна история. Я тебе ее сейчас расскажу. Помнишь, я упоминала — Локтев, антиквар, знакомый Ивана? Он давно интересуется коллекцией Каламбики, поэтому какой-то знакомый из Франции прислал ему журнал. В журнале — свежая статья, обо всем об этом — история Хижанских, которые раньше были Киржанские, про потерянную коллекцию там тоже было много, и про ключ упоминалось, уже в самом конце — про то, что российские потомки потеряли свой ключ, один из двух, потому что не знали, для чего он нужен. И теперь сейф с наследством открыть невозможно. Там даже была приведена выдержка из письма Веры Михайловны, о том, что ты выбросила ключ.
— Что за журнал, и какой номер? Я хочу сама почитать. Подруга, ты понимаешь, что произошло?
— Конечно, — вздохнула Регина. — С письмом Веры Михайловны, и вообще с подробностями у них вышел перебор. Понятно, что информацию, которая в статье, собирали здесь, в доме Хижанских! Женя тоже страшно разволновался. Конечно, не ради статьи все было сделано! Наверное, когда стало ясно, что ничего не выйдет, и к сейфу подобраться не удастся, тогда статью и написали — хоть так информацию использовать, и то хлеб. А больше она была не нужна, и повредить эта огласка тоже уже не смогла бы. Кстати, автор той статьи — женщина, начинающая журналистка, и какая-то там кузина Жени. А в результате получилось, что Женя все узнал, и это главное! Он связался с родственниками — тоже Локтев помог, и уже съездил в Швейцарию!
— Так-так… И что?
— В сейфе был чек на небольшую сумму, и приписка, что это — на благотворительность. А потомкам было письмо. Киржанский оставил в сейфе длинное письмо, чтобы его прочитали обязательно оба его сына, или их потомки. Это было его своего рода завещание, но оно не касалось имущества. Женя получил копию письма…
— Письмо? — изумилась Лара. — Этот Киржанский на сто лет арендовал сейф с двумя ключами в щвейцарском банке, чтобы оставить в нем письмо потомкам? Он был юморист!
— Может, и так. Но Женя все равно вернулся очень довольный. Он подружился, кстати, с той журналисткой, они теперь друг другу пишут. Еще из родственников он познакомился с троюродным дядюшкой, они пожали друг другу руки, а потом позавтракали в ресторане, и все на этом! А больше никто в Швейцарию не приезжал.