Про машину он для красного словца добавил. Что ее делить-то, машину? Машина и есть машина.
— Ну, да, — согласился Виталик. — Конечно. Там, прямо за тобой, помидоры в корзинке. Режь.
— Ладно. Я каждый на четыре части разрежу.
— Да как хочешь, так и режь.
Помидоры были крупные, розовые, и пахли так, как могут пахнуть лишь только что сорванные с грядки помидоры, и огурцы еще были, небольшие, в пупырышках.
— Я так и не понял, откуда Ринка узнала про эти … штучки, — буркнул Иван.
— Они додумались до этого с моей сеструхой, болтая по телефону. Она же тебе сказала. А подробнее… ну, попробуй порасспросить свою женщину. Впрочем, брось, не парься. “Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось, тра-та-та, мудрецам”. Это Шекспир, Ванюш.
— А откуда у нас такая красота? — полюбопытствовал Иван, имея в виду помидоры.
— Сосед Мишка притащил…
Виталик пребывал в отличном настроении. Стремительный развод с Вероникой выбил его из колеи, он и сам не ожидал, что расстаться с этой женщиной будет так тяжело. Как будто его выжали морально. Вероника, шестнадцать лет носившая его имя, мать его дочки, казалось бы, принесла ему горечи больше, чем счастья. А уходя, она как будто забрала с собой какую-то часть его самого, Виталия Ведерникова. Потом, со временем, стало легче. И сегодняшнее происшествие его изумило и развеселило, оно словно было обещанием какой-то грядущей удачи. И это правильно, пора бы уже. У него ведь с везением всегда был полный порядок. Причинно-следственная связь, елки зеленые!