После школы Веснин поступил в институт, а Иван пошел работать на завод, в столярку. Та же учительница математики всерьез расстраивалась, и убеждала его тоже поступать, хотя бы попробовать. Она почему-то считала, что Иван — будущий гений, нешлифованный алмаз. А ему просто хотелось денег. Учиться — это при желании и потом можно. Существовать на зарплату матери и пенсию отчима — тот к этому времени как раз заработал себе инвалидность — удовольствие ниже среднего. Да какая там пенсия! Отчиму ее хватало лишь выпивать, и похмеляться потом. И то не хватало, у матери деньги таскал. Нет, нельзя сказать, что он не просыхал вообще. Но, начав, не останавливался, и натуру имел широкую, сам пил и угощал еще толпу прихлебателей, и при этом умудрялся притащить матери букет цветов, каялся, в любви признавался! Это Иван, наверное, всю жизнь будет помнить — мать плачет, отчим в обоссаных штанах пускает слюни и объясняется в любви, на столе валяется какой-то несчастный веник, а его, Ивана, переполняет дикая злость, и столько ее, злости — вот сейчас выплеснется! И забыть бы это уже, ан нет, он помнит…
Незадолго до своего выпускного Иван набил отчиму морду, когда выяснилось, что тот прогулял слишком много. Мать забыла деньги в сумочке, а он вытащил и напился, и дружков угостил, и веник очередной приволок, и неясно было, как дожить до следующей получки. Мать опять плакала, а Иван набил ему морду. Не сразу, а когда тот протрезвел.
Так она расстроилась, мать! Куда больше расстроилась, чем когда узнала, что жить не на что. Для нее это было крушение основ — то, что сын поднял руку на супруга. Она ведь его, блин, любила, получается. Она ведь его понимала, даже оправдывала! Иван никак не мог понять, что тут можно понимать, и тем паче любить…
Он уже решил для себя — никогда.
Ни при каких обстоятельствах.
Не превратиться в такое же ничтожество.
Перед отчимом он тогда не извинялся, хоть мать требовала. У него давно пропало чувство, что этот человек — отец, или хотя бы вместо него. Зато уже был Локтев, с рассказами о настоящем отце, и та фотография.
Тогда он не извинился, а теперь жалел. Надо было себя пересилить. Ради матери.
Как-то так получилось, что Иван почти сразу стал неплохо зарабатывать, но матери деньги не отдавал, только по мелочи, разве что. Мать вручала ему список, и он сам покупал все, что нужно, и наконец в доме появились нормальная еда и вещи, которые раньше у них и не ночевали. А когда мать пыталась отчима лечить, и у врачей, и у шарлатанов разных, Иван и за это платил. Только — бесполезно. Чтобы вылечиться, да чтобы любое дело сделать, человек должен этого захотеть. Иначе ничего не выйдет. Отчим не хотел. Даже оскорблялся, что его лечат!
Мать совсем не могла противиться мужу, тот всегда находил сотню способов убедить ее, разжалобить, обвести вокруг пальца, и опустошить ее кошелек. Наверное, не только кошелек, было что-то и важнее денег — сама ее жизнь, то главное, что ее составляло. Тогда Иван понимал только про деньги, про остальное подумал уже потом, много позже. Он, пацан еще, не умел справиться со взрослым мужиком, он мог только ему накостылять, запросто, но этого как раз было нельзя!
В одном Иван не сомневался — мать не умерла бы такой молодой, если бы не этот козел…
Веснин проучился год, и бросил. Решил — не то. В армию они попали служить вместе. Понятно, почему — призвались одновременно, и много общего. Спортсмены. Борьба, биатлон. Оказалось, что оба они годятся как раз для полковой разведки. Потом…
Потом они демобилизовались. Иван с — радостью. А Веснин в конце концов вернулся обратно. Нет, просто армия его не привлекала, он закончил соответствующий ВУЗ, и служил в совсем особых войсках.
Оказалось, ему это нужно. Адреналин. Такая жизнь. А Ивану — нет, тому это было совсем не нужно.
— Работать, по ночам с женой спать, и детей парочку-троечку, — так сформулировал он Веснину свое жизненное кредо.
Тот хохотал.
— Ну, даешь! Это все хорошо. После сорока! А до тех пор?
Ивану надо было не после сорока, а прямо тогда, и побыстрее. Своя семья. Своя маленькая территория в этом мире. Но по настоящему это получилось лишь, когда у него появилась Регина.