— Умница, — обрадовалась Лара, — и куда же я вечно деваю “зарядник”? Посмотри-ка вон там, под красным жекетом!
Зарядное устройство к телефону, с аккуратно смотанным проводом, оказалось именно под красным жакетом.
А телефон Регине понравился. Красивый. И определенно дорогой.
— Так, и что же я Ване скажу? Придумай, а?..
— Ну, ты даешь! Я должна придумать, что врать твоему мужу, — хмыкнула Лара. — Давай вместе.
Сначала Регина убрала карточку в свою сумку — побыстрее с глаз долой. Не в кошелек, а в маленькое отделение на молнии — оно сбоку, его почти не видно. Потом собрала вещи обратно в чемодан, и задвинула его под стол. И только после этого включила телефон. На экране появилась разноцветная картинка.
— Ты что здесь делаешь? Что это? — в дверях стоял Иван. И смотрел на телефон.
— Ты меня напугал! Ходишь, как привидение!
Он, действительно, умел ходить неслышно — Регина давно привыкла, но как же это бывает некстати!
Впрочем, нужно было быстрее объяснять.
— Мне дали поиграться на недельку, — сказала она, протягивая телефон Ване. — Девочка с работы, уехала, и оставила…
Ничего лучше она так быстро не смогла придумать. Муж кивнул, принимая объяснение без вопросов.
— А почему не спишь? Ты же больше всех хотела спать.
Регина пожала плечами — что еще ответить? Как хорошо, что она успела спрятать чемодан и Ларину карточку. Про это все ведь не скажешь, что ей дали на недельку, попользоваться!
— Хороший телефон, — заключил Ваня спокойно и вернул ей аппаратик. — Дай мне свой номер, я запишу.
— Зачем?.. — глупо удивилась Регина.
— Как — зачем? С тобой разговаривать буду. Или с кем ты хотела разговаривать?
— Ни с кем, — она совсем растерялась. — То есть, с тобой тоже, конечно! Ваня, я не знаю номер, я только завтра куплю новую “симку”, эта заблокирована, кажется…
— Рин, последний раз с этого телефона еще летом звонили. Залежался он что-то у твоей девочки. Хорошо, завтра так завтра. Хочешь, сам подберу тебе тариф?
— Я лучше сама, Вань.
— Хорошо, — он пожал плечами. — А вообще, чужой телефон — это, знаешь… Ерунда это. Тебе срочно нужен телефон? Ну, давай, я тебе завтра куплю.
— Точно такой же не купишь, Вань. А мне такой хочется, хотя бы на неделю. Знаешь, сколько тут всего есть?
Это все она наугад сказала. Он удивился.
— Ты что, маленькая — чужие игрушки одалживать?
Регине не нравилось, что взгляд у него, и голос тоже — спокойные такие, без эмоций. Это всегда означало, что он сердится, или еще что-нибудь такое же плохое.
— Да что ты волнуешься! — воскликнула она, постаравшись, чтобы это прозвучало небрежно, — подумаешь, на одну неделю-то!
Это не прозвучало небрежно. Наоборот, натянуто прозвучало.
— И ты разобралась уже в этом во всем?
— Я разберусь завтра. Конечно, разберусь! Прямо с утра и начну!
Она сказала “я разберусь”! Это ему вообще не понравилось. Когда дело касалось техники, она говорила: “Давай разберемся”, или уж, скорее: “Вань, объясни мне, пожалуйста”. Нет, он, конечно, был не против, когда жена самостоятельно во что-то вникала или читала инструкцию к новому утюгу, скажем. Это он даже одобрял, но в том то и дело, что обычно она этого не делала! Она обращалась к нему решительно с каждой ерундой! А сегодня, пожалуйста — “я разберусь”! То бишь — отцепись, муженек, и не мешай!
— Ладно, я пошел спать, — решил Иван. — И тебе советую. Смотри, как поздно уже. Мне завтра в первую.
Уходя, он зябко повел плечами — не от холода. Он не сразу понял, что это такое. Такое бывает, когда пристально смотрят в спину — щекотка не щекотка, а специфическое такое чувство между лопатками. И это всегда означало чужой взгляд, Регинин — никогда. Никогда еще в своем доме он такого не испытывал, никогда взгляд жены не тревожил и не казался чужим. Это было… как-то странно.
Регина бросила телефон в сумку. Вот не было печали…
— Твой благоверный — что, землю роет? Или мне показалось? — полюбопытствовала Лара.
— Может быть, — признала Регина, тихонько, вслух.
Хотя, конечно, вопрос был риторический. Лара выразительно вздохнула.
— Что может быть? Не в первую, а во вторую? — спросил, оглянувшись, Иван. — Я точно знаю, в какую мне смену! Или ты о чем?
— Может быть, удастся уснуть. Спокойной ночи, — нашлась Регина.
— Кстати, мне показалось, ты разговаривала. Когда я на кухню зашел.
— Да ни с кем я не разговаривала! Так, думала вслух … может быть…
— Думала вслух? Послушай, у тебя все в порядке?
Он никогда не был таким дотошным. Ужас просто! Регине давно стало казаться, что муж обращает на нее столько же внимания, сколько и на мебель — если они не лежат в кровати, конечно, а ее телефонных разговоров, и не телефонных тоже, он не слышит вовсе, если к нему прямо не обратиться. А он, оказывается, и слышит, и замечает, и внимание обращает. Вот радость-то!