Пока дед расставлял шахматы, Сережка покрутился вокруг Сонечки, выудил из кармана бельевую прищепку и прицепил ее к Сонечкиной прическе, сзади, около заколки. Та нечего не почувствовала.
Регина грозно нахмурилась, на что Сережка, за спиной у Сонечки, сделал умоляющие глаза и замахал руками. Папа, оказывается, тоже все заметил, он мягко улыбнулся и тоже махнул — дескать, не мешай…
Регина прошла на кухню.
— Наконец-то! — всплеснула руками мама. — Мы уж заждались!
Она заправляла салат, что-то очень вкусное под жирным кремовым майонезом. Был никакой не праздник, просто все любили такой салат.
— Привет, мам, — Регина чмокнула мать в щеку. — Давай, буду помогать.
— Да все уже, — мама энергичнее заработала ложкой. — А мы волновались. Что так долго?
Вероника тоже была здесь, она изящно, своими длинными тонкими пальцами чистила апельсин. Сестры кивнули друг другу. Вероника задержала на Регине взгляд, но ничего не сказала.
Мама заметила:
— Ришенька, у тебя новые духи? Очень приятные. Как называются?
Не знала Регина, как духи называются. Духи были Ларины. Она и душиться-то ими не собиралась, это Лара, улучшив момент, от души ее побрызгала, и довольно расхохоталась:
— Вот теперь порядок!
— Прекрати! — Регина отбросила в сторону флакончик.
— Ну, ты полегче, — продолжала веселиться Лара. — Знаешь, сколько стоит пузырек?
Регина подняла флакон и положила в необъятную Ларину косметичку, а вот название не посмотрела. Запах был холодный, льдистый, резковатый и в общем приятный, но для Регины совершенно непривычный — она предпочитала ароматы очень легкие, теплые, цветочно-фруктовые. И уж в любом случае никаких духов не стоило лить так много. Когда она села в машину, Иван демонстративно расчихался, кося смеющимися глазами.
— Ника, правда же, у Риши интересные духи? Кстати, на столе хватает вилок, ты проверяла, Ника?
— Да, мама, все в порядке.
— И прическа тебе идет, Риша. Ты подстриглась? Всегда ходи к этому мастеру! Найти своего мастера — это такая удача. Особенно в твои годы. В твои годы женщина должна себя делать, не полагаться на “авось”. Это в молодости можно позволять себе абы в чем ходить, абы как причесываться, и все сойдет с рук!
— Хорошо, мам.
Вот, это вам не Ваня. Здесь сразу и заметили, и оценили.
— Дамы, — в кухню заглянул Виталик. — Мы вам не нужны? Мы выйдем покурить!
Не будь здесь тещи, он сказал бы: “Девочки!” Причислять тещу к “девочкам” он как-то не осмеливался, субординацию соблюдал, и тогда они все становились “дамами”.
Мама закивала:
— Конечно-конечно, Виталичек. Только вы уж недолго!
— Дед, сейчас я съем твою сову, и тебе будет шах! — радостно заорал Сережка.
Выиграть у деда было сложно, поэтому радость сына была еще как понятна.
Вероника поморщилась — она считала, что Сережка невоспитанный и не умеет себя вести. К чему орать, если можно не орать?
Регина тоже считала, что можно и не орать, но ее раздражало, когда Вероника вот так морщилась.
— Нет, погоди, ты что, не видишь этих двух зайцев? — отвечал папа очень эмоционально. — Видишь, да?
У деда с внуком получилась совершенно исключительная шахматная терминология.
— Оба как маленькие, что дедушка, что внучек, — вздохнула мама.
— Ты — дурак! — завопила Сонечка.
Это она обнаружила прищепку.
Между прочим, не было в ее голосе ни обиды, ни возмущения, только радостная констатация факта.
— Ага, ты мне тоже нравишься! — ответствовал довольный Сережка.
Регина прикрыла дверь, голоса отдалились и перестали оскорблять чей-либо слух.
— Видишь ли, детей надо воспитывать, — заметила Вероника, продолжая фигурно нарезать фрукты.
— Надо, — согласилась Регина, — будем стараться.
— Никогда не поздно начать, во всяком случае, — тем же тоном продолжала сестра. — Ребенок не виноват, что отец у него дуб, а матери безразлично…
— Ника, что ты говоришь! — забеспокоилась мама.
Ничего необычного сестра и не сказала.
Это раньше Регина злилась, когда Вероника говорила такое про Ивана — дескать, это я его знаю, как облупленного, куда уж вам! Как они когда-то из-за этого ругались! Все равно сестру не переубедишь, не ссориться же с ней постоянно?
— Ага, — кивнула Регина. — Дуб, дуб, я береза…
— Что ты этим хочешь сказать? — сестра отложила апельсин. — Это ты про меня?