Это она-то — такая же? Как десять лет назад, да? Неправда, наверное, но приятно.
— Спасибо, конечно. Неужели не шутишь? — сказала она.
— Это правда. Гляжу — ты, стоишь и смотришь. Сомневалась?
— Нет. Я случайно посмотрела.
Она почувствовала, что краснеет, как девчонка.
“Сереж, тут кое-кто предложил мне тебя охмурить, и я прикидывала свои возможности”.
Правдивый ответ не есть правильный.
— Давай я тебя подброшу. Ты куда? На работу? А давай Ваньке позвоним?
Он вынул мобильный, сказал в него, усмехаясь:
— Ванька? Привет! А я тут Рину встретил. Разрешаешь мне до работы ее подбросить?
Как будто для этого требовалось разрешение.
— Так и быть, — отозвался Иван, и добавил немного сварливо: — Кстати, она должна быть на работе уже десять минут назад! — Регина отлично его слышала.
Веснин опять засмеялся.
— Понял, — он подтолкнул ее к машине. — Ну, значит, поехали!
Через несколько минут уже не казалось, что Веснин изменился так уж сильно. Глаза те же, странно светлые, голубые-голубые, и ресницы короткие и очень густые, пшеничные, только из-за глаз следовало бы сразу его узнать. Мимика, жесты — все осталось прежним. Раньше Веснин был невероятно, просто болезненно худой. Когда-то про таких шутили, что их за шваброй спрятать можно. Однажды так вышло, что они с Ваней привели Сергея в гости к родителям, и мама тут же, ни о чем не спрашивая, побежала разогревать суп и второе. Они тогда над этим так смеялись!
Это в его, Сережкину честь Иван захотел сына назвать Сережей, и Регина ничего не имела против. А сегодня она его не узнала…
— Ты, что, всегда опаздываешь? — полюбопытствовал Веснин.
В машине бодряще пахло кофе с лимоном, Регина с удовольствием вдохнула запах, и ответила:
— Я никогда не опаздываю. Только сегодня…
“Видишь ли, я тут с ума сошла пару дней назад”. Это она подумала только, а если сказать?
— Тогда ладно. Может, чем на работу идти, лучше позавтракаем где-нибудь? Раз уж ты все равно опоздала?
Он уверенно вклинился между автобусом и белой “девяткой”.
— Нет, Сереж. Нельзя. Мне на работу нужно.
— Жаль. Ну ладно.
В машине Веснина было невероятно… удобно. Очень просторно, тепло, и этот вкусный запах. Почти такое же чувство — простора и удобства — она испытывала, когда ее куда-нибудь подвозил Виталик. Но здесь было лучше, чем у Виталика. Здесь ей все нравилось больше — мягкость и ширина кресел, строгая элегантность обшивки, и почему-то этот запах — особенно. В их с Иваном машине все было не так. У них была просто машина, средство передвижения.
— Послушай, а куда ты меня везешь? — вдруг спохватилась Регина.
— Я через Восточный бульвар поехал, так короче…
— Нет, я не о том. Я ведь не сказала тебе, где работаю — ты что, знаешь? Откуда?
— А, это. Мне Ванька сказал. Показал даже, пальцем. Просто мы мимо проезжали, он и показал. Я и крестника своего повидал уже. Хороший парень. Единственное, о чем жалею — у меня такого своего нет!
— Сереж, хотя бы для этого тебе и надо было жениться!
— Ага. Меня этим вопросом родители уже уели. Ты хоть пожалей.
— Хорошо. Пожалуйста. Просто, зачем жалеть, если можно…
Сережа захохотал, раскатисто, весело.
— Рин, я не собираюсь жениться “для этого”. “Для этого” как раз можно и не жениться. Я ведь не такой, как Ванька. В этом вопросе мы разные. И так все у меня отлично, справляюсь. Вам бы, женщинам, только женить!
— Ну, да, как будто я пыталась тебя женить.
— А жаль, что не попыталась!
— Что?..
— Ничего.
Отсмеявшись, Веснин добавил почти серьезно — так, только чуть-чуть улыбаясь:
— Ты, понимаешь, замужем, а ни с кем больше я не захотел связываться.
— Не говори глупостей!
— Какие глупости? Жена друга — это святое.
Это была его обычная шуточка. Надо же, вспомнил.
— Ты навсегда сюда, Сереж?
— Нет, Рина, уеду скоро, наверное. Но, в конце концов, опять сюда вернусь, это конечно.
— Так ты в отпуске?
— Я в отставке, Ринка.
Что такое прежняя Сережина работа, точнее, служба, Регина представляла очень смутно. Когда-то ей было любопытно и она пыталась выпытывать у Вани, чем же конкретно Сережа занимается. Ваня в ответ пожимал плечами и говорил какие-нибудь общие фразы, ничего интересного. Регина поняла, что не надо соваться, куда не просят, и закрыла для себя эту тему. Ассоциации у нее почему-то остались такие — Сережа, худой, как кощей бессмертный, в камуфляже и в маске, в такой, что одни глаза видны. Картинка уморительная. А на заднем плане — вертолет, и лопасти вращаются. И еще что-то про агента 007 мелькало в голове, но ни в какие образы не оформлялось. Когда она рассказала это Ивану, тот очень смеялся. Но ее ассоциации от этого никуда не делись. Зато теперь, когда она смотрела на Сережу, ей уже не представлялись камуфляж и вертолет.