— Ты … так захотел? В отставку?
Он хмыкнул, вывернул руль, и ловко приткнулся к обочине — они, оказывается, уже приехали.
— Очень. Очень захотел, Рин! Ты жди, я к вам заеду, э-э… на днях! Мне Ванька шахматы пообещал подарить. У меня были его шахматы, берег-берег их, да не уберег. Испеки мне ореховый пирог, а? Вот именно тот самый. Испечешь?
— Обязательно заезжай. Только заранее предупреди, а то не будет тебе пирога, — она украдкой взглянула на часики.
Хорошо, что Чапаева нет!
Вдруг Веснин сказал:
— Слушай, Рин, а тебе Ванька никогда не рассказывал, как он мне тебя в шахматы проиграл?
— Что?
— Значит, не рассказывал. Конечно. Но, тем не менее, это факт.
Регине расхотелось вылезать из машины.
— Сережа, давай подробнее. Кто, кого, когда проиграл?!
— Ваня. Тебя. Мне. В шахматы. А подробнее — это долго. Ты опаздываешь.
— Это ничего, — сказала Регина. — Я ведь уже опоздала. Рассказывай. Только не длинно, я то мне все-таки на работу надо!
— Ну, хорошо, — легко сдался он. — Слушай. Шел дождь. Ты принесла сестре зонтик, и оставила его вахтерше, чтобы та передала. На вахте тогда сидела Любовь Сергеевна, грозная такая бабушка, но ты ей нравилась. Помнишь?
— Постой, это когда было?
— В восемьдесят восьмом году. Летом. Твоя сестра — она аэробикой, что ли, занималась…
— Да. И в фотостудии тоже.
— Ну, да. Неважно. Пошел дождь. Ты принесла зонтик. Я сидел рядом с вахтой и пропуска перебирал. Ты оставила зонтик и ушла, и даже меня не заметила.
— Ну, извини уж, Сереж. Мы тогда еще не были знакомы?
— Не были. Но я на тебя смотрел, а ты меня в упор не видела! Зато Любовь Сергеевна все заметила, и сказала мне — Сереженька, Регина такая хорошая девушка, познакомься с ней, чего ты все один ходишь? Я ей сказал, что обязательно познакомлюсь!
— И … что?
— Познакомился. Но, оказывается, Ванька тоже захотел с тобой познакомиться. Вот, мы и сыграли в шахматишки, кто кого, я выиграл.
— Так это серьезно? Так и было?
— Так и было. Я тебе сейчас поведал про один большой облом из своей жизни!
— Это не облом, Сереженька. Это самая настоящая ерунда.
— Я выиграл, и в результате остался ни с чем. Какая же это ерунда? Это облом. Ну, ладно. Ты смотри, не забудь про пирог!
— Да не беспокойся.
Она уже отошла, когда он окликнул:
— Ринка!
Она оглянулась.
— Ты классно выглядишь, Ринка, — сказал Сережка Веснин. — Впрочем, я так и предполагал, что ты обязательно классно выглядишь.
А она засмеялась и помахала ему рукой.
— Видишь, как хорошо получилось, — заявила Лара. — А если бы он увидел ту мымру, которой ты была еще в пятницу? Представляешь, тогда он бы так не восхищался. Что значит, когда у женщины волосы в порядке!
— Да. И старые джинсы с дыркой на коленке.
— Все лучше, чем твоя повседневная юбка “прощай молодость”.
— У меня, что, такая ужасная юбка?
— Она — никакая. Выкинь ее. Знаешь, а он смотрел на тебя… как-то так. Интересно.
— Понимаешь, он друг Вани. Мы так давно не виделись. Это он тебе понравился, вот ты и придумываешь.
— У тебя с ним — никогда и ничего?..
— С ума сошла? Конечно, нет.
— И тогда? Ну, когда он тебя выиграл?
— Да ерунда все!
— Кстати, подруга, когда тебе говорят комплименты, надо принимать их как должное, ну, и, естественно, радоваться, что тебе хотят сказать приятное. А ты принимаешься искать у себя недостатки. Зачем? К тому же ставишь собеседника в дурацкое положение. Не нужно так делать!
— А ты мне постоянно морали читаешь. Может, тоже не нужно так делать?
Вначале все шло так, как она и предполагала. Чапаева не было, дела в конторе продвигались тихо, спокойно, как бы сами собой, пахло кофе и чем-то шоколадным.
— Ой, Рин, какая ты сегодня красивая, — заметила Юля. — Просто прелесть. Тебе этот цвет так идет!
— Да, Рина, просто прелесть, — подтвердила Леночка. — Интересно, мне пойдет короткая стрижка? Наверное, будет просто ужасно.
Вот именно, так и должно было быть — чтобы вначале Юля похвалила, потом Леночка подключилась.
О, и Аделаида Степановна сидит за своим столом.
— С выходом вас, Аделаида Степановна! Как себя чувствуете?
Их старушка похудела, осунулась, но улыбалась.