— Да, кажется, так. Они сказали, что шкатулка особенной ценности не представляет, что пять тысяч — очень хорошая цена. Ее так упрашивали продать! Там такая история, необычная…
— Ничего себе. Пять тысяч… долларов? — это Виталик сказал.
— Господь с тобой, Виталичек. Рублей, конечно!
— А! Ну, ладно. Тоже ничего — за деревянный-то ящик. Но уже не чрезмерно.
— Виталичек, это была старинная вещь! Реликвия! — мама даже обиделась.
— А что там за история такая? — поинтересовалась Регина.
— Ох, невероятная просто. Про такое можно даже в газете написать.
— Правда? Расскажи, пожалуйста!
Регина вспомнила — Иван ей что-то такое говорил. Мельком, двумя словами, за ужином…
Мама помедлила, собираясь с мыслями.
— К Вере Михайловне пришел человек. Незнакомый. Очень приличный мужчина. Он показал письмо от своих родственников из Германии.
Услышав про приличного незнакомого мужчину и родственников из Германии, Регина отчетливо ощутила, что у нее засосало под ложечкой. Может, опять Лара виновата?
— Это как-то связано с Ларой?
— Нет, это не имеет к ней отношения, — мама поморщилась. — Этот мужчина был абсолютно посторонний человек. А в письме говорилось, что некая старушка, тяжело больная, мечтает получить эту шкатулку как память о дорогом ей человеке. Вот именно, представляете? Этот человек когда-то подарил шкатулку этой самой девочке, но обстоятельства так сложились, что она не могла ее забрать…
— Мам, какой девочке? Ты о старушке говорила.
— Риша! Тогда она была девочкой. Это было еще до войны! А тот дорогой человек — отец мужа Веры Михайловны. Она говорила, что все сошлось — имена, факты. Накануне Великой отечественной войны их семья жила где-то на Урале, дедушка был крупным партийным работником. А девочка, которая теперь больная старушка, уехала с матерью к родственникам куда-то на юг, и война застала их там, потом их обеих отправили в Германию. Когда война закончилась, они не вернулись, потому что мать вышла замуж за немца, за того самого, у которого они работали — бывали, знаете ли, и такие истории.
— Разумеется, — согласился Виталик. — Получается, что на момент окончания войны девочке было примерно четырнадцать, я прав? Сейчас ей больше семидесяти. И именно теперь ей понадобилась шкатулка? А где же она раньше была?
— Ну, что же тут непонятного? — мама всплеснула руками. — Забыли, какое было время? Тогда боялись знаться с заграницей. Тем более что они оказались на капиталистической территории. К тому же Хижанские после войны переезжали, и все связи потерялись. Они нашлись случайно, благодаря Жене.
— Это как же — благодаря Жене?
— Она мне рассказала, как. Какой-то знакомый Жени ездил в Германию, на какие-то переговоры, ну, и … В общем, как-то выяснилось!
— Очень интересно, — сказала Лара Регине, — какие дела творятся!
— Пожилые, и вообще, больные люди бывают капризны, как дети, — продолжала мама. — Вы знаете, что такое, когда человека мучает навязчивое желание? Старушка захотела иметь шкатулку во что было ни стало. Тогда внуки решили ублажить бабушку и выкупить шкатулку.
— Это хорошо, что внуки с возможностями, — вставил Виталик.
— Вере Михайловне, бедняжке, жалко было отдавать, и еще она переживала — а удобно ли взять деньги? Ведь получается, шкатулка и так принадлежит девочке, э… старушке? И, в то же время, деньги совсем не лишние, с ее-то пенсией! Я сказала ей — дорогая моя, все это понятно, считайте деньги маленьким вознаграждением за то, что вы сохранили вещь в целости и сохранности! И еще, я сказала ей, что шкатулку непременно должен оценить независимый эксперт. И позвонила Ване…
— Надо же, какая дребедень, — пробормотала Лара.
— Да, — согласился Виталик. — Сюжет роскошный. В газете можно написать. А доказательств никаких, между прочим.
— Это совершенно неважно, — сказала Регина. — Есть тысяча способов обмануть Веру Михайловну, было бы желание.
Собственно, это Лара сказала, а Регина опять бездумно повторила, потому что отвлеклась.
— Обмануть?! Что ты такое говоришь? — вскинулась мама.
— Ах, тетя Вика, я просто думаю вслух.
Виталик и мама разом повернулись и посмотрели на Регину.
— Мам? Прости… — спохватилась Регина. — Я просто подумала о Ларе. Она же так тебя называла? Интересно, а тот мужчина что-то оставил? Чтобы с ним связаться? Визитку, например?
— Риночка, я тебя умоляю, — пробормотал Виталик. — Уймись. Ты это чего? Пусть милиция своим делом занимается…
Дальше, до родительского дома, ехали молча. Мама только раз заметила: