— В каком смысле? — не поняла Регина.
— Во-во, — Лара хохотнула. — Я тоже спросила — в каком смысле? А что, скажи, должен подумать ребенок, впервые в жизни увидев на улицах согбенных бабулек в старенькой одежонке и в платочках? Здесь они доживают, а там — живут, и еще как! Путешествуют, отдыхают, женятся. Брат моего свекра в шестьдесят лет передал фирму сыну, и, первым делом, освободившись, женился. Его жена, Рита, на десять лет моложе и, я тебе скажу, ничего себе тетка! Пятьдесят ей и не дашь. Правда, некоторые там тоже считают, что у них полно проблем. Моя собственная бабушка, она тоже сейчас в Германии живет, рассказала однажды одной такой старой брюзге, какую пенсию она получала в России, что на нее можно купить, и еще про некоторые другие радости. И что ты думаешь? Та не поверила. Решила, что ее разыгрывают. Обиделась. Ладно, короче. Я напряглась, и постаралась очень кратко и просто объяснить это ребенку. Она все поняла, у меня умненькая девочка. И, знаешь, что она мне ответила? Она сказала — мама, так хорошо, что когда ты станешь бабушкой, ты будешь жить не здесь, а у нас, в Бонне, со мной и с папой.
Регина не удержалась:
— И даже не скучаешь совсем? Ничего у тебя здесь не осталось, да?
— Скучаю, — отозвалась Лара. — Осталось. Иногда прямо тошно. Ты это хотела услышать, да? Но ничего, это пройдет. Я переживу.
Что-то вдруг грохнуло и зазвенело, и еще — запах кофе. Божественный запах.
— Извини, — сказал муж. — Я не нарочно. Я крышку уронил.
Регина поморгала, дожидаясь, пока глаза совсем откроются и станут видеть.
Кухня. Утро, за окном светло. На столе — кружка, синяя, с котом, которую Сережка подарил отцу на прошлый Новый год. Это в ней, наверное, кофе, который так пахнет. Иван режет хлеб толстыми ломтями, и складывает стопкой на тарелку.
А почему она спит здесь? Ей жестко, неудобно, и затылок ноет. Нет, правда, почему она на кухне?
— Доброе утро… — пробормотала Регина. — Который час?..
— Половина седьмого. Кофе хочешь?
— Ой! Так много? Нет, я лучше чаю.
— Я тебе заварил. А ты — чего это? Зачем? — он смотрел исподлобья, серьезно.
Он не понял, почему его жена спит в кухне.
— Я нечаянно, Вань, я телевизор смотрела, и заснула.
— Какой, этот телевизор? — уточнил он, показывая на их маленький кухонный телевизор на кронштейне.
— Конечно, какой же еще я могла бы здесь смотреть?
— Понятно.
— А знаешь, кого я вчера встретила? — вспомнила она.
— Петьку Шапошникова? Он мне сразу и позвонил, после вашей встречи.
— Вот как. Что там была за шкатулка, интересно? Которую вы с Локтевым смотрели? Может — из-за нее?.. Веру Михайловну?..
— Нет, — Иван покачал головой. — Не думаю. Впрочем, кто его знает…
— Как найти Женю, а, Вань? — спросила Регина. — Как ты думаешь?
— Не понял, — удивился Иван, — чего ты хочешь, Рин?
— Нужно сообщить ему, что случилось с матерью, а он неизвестно где. Может, Шапошников… — Регина услышала, как возмущенно застонала Лара, и быстро добавила:
— Я думаю, тут личное. Он у девушки, наверное.
— На “Кристалле” работают Серега Веснин и Шурик Мамонтов.
— Серьезно? — Регина даже подскочила.
— Чистая правда. Позвони им, если хочешь, может, что подскажут.
— А Сережа — он кто? Я хочу сказать — кем он работает?
— На “Кристалле”? Где-то в службе безопасности.
— Ничего себе, — пробормотала Лара
Иван достал свой мобильник, ручку, переписал два телефона из мобильника на край газеты.
— Вот, пользуйся. Только, смотри, сильно не увлекайся.
— В каком смысле — не увлекайся?
— Во всех смыслах…
Он одним глотком допил свой кофе и принялся отвинчивать телевизор от кронштейна.
— Что ты делаешь? — оторопела Регина.
— В мастерскую его отвезу. Ребята за день сделают, я договорился.
— Что сделают?..
— Он же не показывает. Вчера уже не показывал. Звук идет, а изображения нет. Ты что, так долго смотрела, и не заметила?
На это можно было только промолчать.
Иван аккуратно завернул телевизор в старое покрывало и перевязал веревкой — удобно, обстоятельно перевязал, так, что из веревки получилась ручка, чтобы нести. Закончив с телевизором, он присел рядом с ней.
— Рин, расскажи, что вчера случилось. Я имею в виду, что ты знаешь, а Шапошников, может быть, нет. Есть такое?
Ох, есть! В первую очередь, конечно — Лара, но про это — нельзя. А про Женю?