— Обещаете?
— Конечно.
— И все же, мадам, как поживает фрейлейн Миллер? — не унимался Гена Турка.
— Сожалею, но я не знаю никакую Миллер.
— Это же девичья фамилия Лары. Вы не знаете? — удивилась Дюймовочка Света.
— Нет, я не знаю ее девичью фамилию. По-моему, она неплохо поживает. Мне сразу показалось, что они с Герхардом очень друг другу подходят.
— Подходят, значит? — Турка почему-то встал и положил руки в карманы.
— А вы, случайно, не портниха? — затараторила Света. — А мы как раз ищем мастера. Хозяйка все вспоминает Лару, говорит, что другой такой у нас не будет. Но если вы портниха, и скажете, что подруга Лары, она вас возьмет. У нас неплохая зарплата, правда, неплохая.
Было очевидно, что девочка мелет чушь — такой неуклюжий отвлекающий маневр.
— Нет, что вы, какая же я портниха?
— Да? А мне показалось, что вы … опытная…
При этом она плечом заслонила Турку от Регины. Хотя тот и не пытался надвигаться, он просто стоял с усмешкой на губах.
— Подходят, значит, да? — повторил он. — Посмотрел бы я на гуся германского, который ей подходит. Доходяга этот Женя Хижанский ей точно не подходил.
Лара, точнее, Регина, даже бровью не повела. Она улыбнулась.
— Это, знаете ли, дело вкуса! — сказала она. — Так значит, я могу передать Ларе привет от господина Турки?
Света опять прыснула и внесла поправку:
— От господина Турчинова! От Гены, в общем, она поймет! Понимаете, Турка — это его, э, прозвище!
Гена кивнул милостиво.
— Передайте. Только не от Гены. Так и скажите — привет от господина Турчинова. А Гена для нее был, да весь вышел. Все, мадам! — он дурашливо поклонился Регине и распахнул дверь, давая понять, что та может убираться восвояси.
— Ген, ну что ты, Ген, — расстроилась Света, у нее даже глаза налились слезами.
— Вот скотина невоспитанная! — весело прокомментировала Лара.
Именно так — без обиды, пожурила просто, и добавила:
— Но ты, подруга, на него не обижайся, он, в принципе, ничего.
Регина подумала про себя, что только этого не хватало, обижаться на разных Турок, до которых ей нет ровно никакого дела.
Лара скомандовала:
— А мы — быстро в школу! А то еще опоздаем, чего доброго! Не люблю опаздывать!
Все прошло гладко. “Норковая мамаша” тщательно осмотрела платье, чуть не понюхала его, и взяла. При этом она то и дело косилась на Регину, но это была всего лишь Регина. Лара, или как ее там, сидела тихо. А Регина вдруг поняла, что надо сделать. Есть ведь на свете районный психдиспансер. Они с Ваней даже заходили туда, в прошлом году, брать справку, что тот “на учете не состоит” — Ваня тогда переоформлял себе права. Так вот, в этом учреждении, наверное, не только на учет ставят, там и помочь могут.
Под кабинетом участкового психотерапевта сидело человек пять. Один из них, небритый мужик в драном пальто, монотонно раскачивался туда-сюда, как маятник. Регина присела на скамью в сторонке. Вот и все. Докатилась. Теперь ей не дадут справку, что она “не состоит”.
Хотя, кому нужна эта справка?! Всю жизнь не была нужна, и дальше, наверное, не понадобится. Пусть только помогут.
Регина сидела долго, и по мере того, как бежала стрелка по циферблату часиков, ей становилось все хуже и хуже.
— Совсем ты, видно, подруга, меня доконать решила, — грустно так сказала, наконец, Лара. — Я обещала тебе — поговорим, но не здесь же. Ну, что я тебе плохого сделала, а? Наоборот, из кожи лезу, помогаю. А ты, тоже мне, придумала… Во-он на того типа посмотри. Классная компания, правда?
— Ну и ладно, — ответила Регина. — Я всю жизнь была нормальной, и дальше хочу… Мне сына воспитывать надо.
— Надо, — согласилась Лара. — А ты приходишь с работы совершенно чокнутая, и кричишь на него. А у мальчика, между прочим, переходный возраст. Муж тебя только мамашей и зовет…
— Ничего подобного, не только. И это все тебя не касается.
— Я просто искренне не понимаю, как можно звать женщину мамашей, и иметь с ней при этом несыновние, так сказать, отношения. Слушай, а ведь он у тебя ничего мужик! На вид, по крайней мере, вполне.
— Повторяю, заткнись.
Мимо прошла санитарочка со шваброй и сочувственно взглянула на прилично одетую женщину, которая сидела в обнимку с грязным пластиковым чемоданом и что-то эмоционально бурчала себе под нос.
— Ну, хорошо, — терпеливо сказала Лара. — Успокойся. Давай рассуждать логически. Здесь кого лечат? Больных. Которые, так скажем, принимают за реальность собственные иллюзии. Но ты ведь поняла уже, что я — не иллюзия. Я только что ради тебя пожертвовала своим вполне реальным платьем, которое мне подарил мой вполне реальный муж. Поэтому никакой врач не поможет тебе от меня избавиться. Я скоро сама уйду. Ты меня слушаешь?