В первый и единственный их телефонный разговор за те пять дней Алена рассказала множество историй в духе: «как правильно запихнуть кошке в горло таблетку от глистов, чтобы эта задрыга ее не срыгнула». Петр Николаевич с прискорбием заключил, что Алена деградировала до категории отупевших стареющих женщин, которые подбирают на помойках вонючих собачонок и плешивых кошек. Обычно, правда, такие женщины одиноки и бездетны. В случае с Аленой, эту мерзость приходилось терпеть четырем детям и мужу. Петр Николаевич предположил, что если она еще заведет курятник на балконе, у мужа лопнет терпение, и он выставит ее за дверь. Или просто уйдет, чтобы не ввязываться в конфликт насчет квартиры.
Как бы в подтверждение своей любви к животным, Алена пришла на второй день в свитере, облепленном чьим-то серым волосом, а на пятый от ее обуви разлился в прихожей терпкий аромат кошачьей мочи.
Любовь к животным у нее, однако, принимала часто нетривиальные формы, о чем Петр Николаевич узнал из того же телефонного разговора. Алена всерьез рассвирепела, рассказывая про то, как глупые хозяева балуют своих собак. Оказывается, в ее доме собаке приходилось нелегко. Если она позволяла себе заглянуть на кухню до того, как семья закончит ужин, то получала ногой (либо подручным кухонным предметом) по морде. Та же участь ждала ее, если она уходила со своей подстилки в коридоре и совалась в комнату, чтобы, например, посмотреть со всеми телевизор. «Шаг в сторону — и сразу ногой под брюхо! — с оскалом на лице прорычала Алена, следом заулыбалась и похвасталась: — Недавно я так ее отлупила, что сломала несколько ребер. Она два дня не вставала с подстилки. Теперь ходит за мной на прогулках как привязанная, ни шагу в сторону».
Когда пять дней занятий подошли к концу, и Петр Николаевич провожал Алену в прихожей, та медлила и копалась. Наконец она спросила: «Петр Николаевич, я, честно, не знаю, как так вышло, что мой муж отказался ставить вам сигнализацию. Может, вы все-таки вернете мне деньги. Я, как только раскручусь, отдам вам с процентами, обещаю». — «Вот когда вы их заработаете, тогда приходите, — ответил Петр Николаевич, не сдерживая раздражения в голосе. — Учитесь обязательности. Не пытайтесь переигрывать то, о чем уже есть уговор. Предприниматели больше всего ценят, когда вы не отступаете от принятых решений. Это мой вам совет, следуйте ему, и у вас все получится. А сейчас, извините, мне нужно сделать очень важный телефонный звонок».
Выпроводив ее, он прильнул к глазку. Алена не спешила уходить с лестничной площадки. Пару минут она топала ногами, махала руками и дергала головой, как человек, который проклинает себя за оплошность. Она ничего не выкрикивала, но строила гримасы и открывала рот. Отругав себя, она сделала движение назад, к двери, чем напугала Петра Николаевича, но потом передумала и рванула вниз по лестнице.
Ее муж проявил пунктуальность. Он был хмурый, крепко сложенный мужчина с короткими подернутыми сединой волосами. «Рад познакомиться, Виталий», — сказал муж и до боли сжал его руку. Петр Николаевич оценил его сложение, толстые вены на запястье. Встревоженно он подумал: «Интересно, этот Виталий занимался единоборствами?». Ему пришло в голову, что Виталий согласился монтировать видеонаблюдение, чтобы встретиться и избить Петра Николаевича в отместку за жену.
Однако Виталий отпустил руку и стал неспешно раскладывать инструменты. Через полтора часа он закончил и объяснил Петру Николаевичу, как включать и выключать устройство, сменять кассеты, стирать записи и отматывать пленку в начало. Камера была замаскирована под подкову и висела над входной дверью. Она давала широкий обзор прихожей и коридора почти до самой кухни. У грабителя не было шансов: его лицо обязательно фиксировалось бы камерой. Виталий собрал инструменты и попросил деньги.
Петр Николаевич тут же выполнил просьбу. Пересчитав деньги дважды и посмотрев пару купюр на свет, Виталий спросил:
— Как вы думаете, мне от нее уйти?
— А вам есть куда идти?
— Да, к маме.
— Тогда уходите как можно скорее, — искренне посоветовал Петр Николаевич.
— А как же дети?
— Заберите пацанов с собой, чтобы не испортила.
— Она родила четырех девочек, — сокрушенно сказал Виталий.