Здесь забыли тревогу о неизвестных последствиях науки, ибо ее созидательный смысл не противостоит несовершенству общества. Убраны перегородки и заборы между крайне специализированными областями. Наш мир становится общепланетной цивилизацией.
И снова встал вопрос: возникло ли все из самоорганизации природы, или за ней скрывается Создатель мультивселенной, которую мы лишь переоткрываем бесконечно?
____
Была середина нового гуманистического века, где, казалось бы, немыслимо увидеть вражду. Столетия вырезания врагов и пытки отрезвили сознание человечества, оно перестало быть ребячливым, опасаясь, что мир сгорит, как от падающего метеорита.
Но скоро на планете начало проявляться то, что произошло в параллельном пространстве. Восточная цивилизация обнаружила в западной другое лицо, как будто ее стали заселять прибывшие из иного измерения воинственные существа.
Откуда они появились? Из «кротовой норы»? Или это убитые в войнах в том измерении — оказались здесь живыми, словно и не умирали там? Какой-нибудь Гитлер безмятежно создает «живую стену» из немецких колонистов за оградой рабов, как будто там его не сожгли в бункере, и расовую империю не разнесла союзническая коалиция?
Никто не знал.
Пришельцы нормальные люди, только их отношение к себе подобным не такое, как у нас. Мы живем одной семьей, и потому и близость, и ссоры у нас домашние, полюбовные, как в отдельной семье. А у них отношения холодные, в лучшем случае «партнерские».
Они стали заселять нашу планету. Особенно много их оказалось в западном полушарии.
Что за проклятие? Почему тот потусторонний мир должен тянуться за нами хвостом, засасывая нас в свое нутро? Мы связаны, как близнецы, догоняя и обгоняя один другого, переворачивая смыслы.
3
Иванов стал не такой, каким был раньше. Когда телепортировался в свой мир, заново увидел родную реальность, удивился белым домам в сплошной зелени садов и рощ. На улицах ходили люди в оптимистически яркой одежде, скроенной из одного куска, похожие на туники у древних греков
Стариков не было видно, все молодые. Люди улыбались, словно знали друг друга с детства. Одинокие прохожие жестикулировали, разговаривали сами с собой — в спрятанные под рубашками микрофоны, приплясывали — в наушниках неслышно звучала музыка.
Изредка пролетали воздушные роботы-такси.
Он забрел в Королевский парк. Аккуратные дорожки, выложенные плиткой, ведут в таинственную тьму между вековыми дубами с красной листвой, кипарисами и голубыми елками, между ними висят пахучие ветви сирени и магнолии.
Дальше открываются сады с полями сиреневого шалфея, бордовыми азалиями, розовым иван-чаем, бело-розовым клевером, желтым зверобоем. Среди них большой зеленый квадрат лабиринта, где под ровно стрижеными кустами выше головы прячутся таинственные проходы теплых дорожек из кирпичной пыли.
Вот знакомая детская песочная площадка, где играл сын, — с различными игрушечными приспособлениями вроде качалок и экскаваторов с ковшами для разгребания песка.
Посреди широкой зеленой зоны возвышается величественный фонтан «Вечный мир», раздувающийся стеклянными куполами воды с брызгами высоко в голубое небо. Посередине пруд с белыми водяными лилиями и красными кувшинками.
За парком густой вековой лес, видны высокие купы деревьев уникальных пород, оттуда Иванов вышел из зазеркалья в родной мир.
После пребывания в крутом и беспощадном мире параллельного пространства (его там называют реальным), душевное здоровье пошатнулось. Стал недоверчив по отношению к совершенному миру, как будто в его видении воскресли все, вроде бы изжитые, пороки человечества.
Жена, встретив его живого и обнимая, словно он воскрес, всматривалась.
— А ты стал не такой. Более грубый, что ли. Хотя больше похож на мачо, защитника.
Но он быстро восстановился благодаря новым технологиям по душевным заболеваниям.
____
В параллельном мире, где он пожил короткое время, его все как будто сводило с небес на землю — похоже на то, когда узнаешь, что ты чужой, любимая жена не невинна, любила до тебя другого, и значит, не могла его забыть. Кстати, в древности считалось позором, если невеста не девственна.
Мужчина там, как он испытал на себе, чувствует, что женщина существо изменчивое, могущее упорхнуть, где слаще, и его чувство собственника не может с этим смириться. Он всегда ревнует. И он тоже страдал от подозрений в неверности, хотя, наверно, выдуманной из-за ревности.