Но я ж кремень!
Правда, ровно до того момента, как его ладонь ползет вверх и обхватывает мою щиколотку. Тело наэлектризовывается, волоски на руках привстают, а в горле пересыхает. Сердце делает "бум-бум-бум", тяжеловесно и глухо. Вторая ладонь Лёши ложится на левую ногу и проделывает зеркальные действия: сначала обхватывает ее в диаметре, а потом мягко ведёт большим пальцем по подъему ноги, словно чертит карту. Жалобный всхлип вырывается из груди вместе с совершенно развратным придыханием.
— Больно? — синие океаны заглядывают в мои серые лужицы с самым сопереживающим выражением на свете.
— Да, — вру.
— Ну, кости целы, однозначно. Похоже на ушиб. Сейчас примотаем пакет с горошком и…
— Откуда такие глубокие познания, Доктор Хаус?
— Семь лет в ЛФЛ, — обворожительно улыбается он.
— ЛФЛ? — завороженно повторяю я.
— Любительская футбольная.
О май гад. Он ещё и спортсмен! Хотя это оправдывает его выносливость и однозначно прибавляет баллов в рейтинге, что я уже успела составить в уме.
Правда, в противоположном столбце все еще висит возможный маньячизм.
— Скажи, что у тебя нет планов по моей распилке в своей начищенной до блеска ванной? — тихонько блею, пока одна из его ладоней скользит вверх, огибает колено и все ближе подбирается к моей лисичке.
Лёгкие, я вас прошу, не подводите. Вдох-выдох. Работаем. Раскрываемся.
— Мы вроде уже обсудили этот вопрос внизу? — озорно выгибает он брови.
— Там речь про духовку шла, а сейчас про более изощренные пытки, — стряхиваю его руки и складываю свои на груди.
Распустил тут клешни, понимаешь ли, гипнотизирует, воздуха лишает!
Алеша встаёт на ноги и протягивает мне руку.
— Ну, сегодня моя ванна недостаточно стерильна, ты в безопасности!
Я перевожу неуверенный взгляд на его протянутую руку и скептично приподнимаю одну бровь.
— И что будет дальше?
— Завтрак.
— Завтрак?
— Завтрак.
Желудок предательски урчит, вступая в сговор с мужчиной напротив. Завтрак это хорошо, завтрак это безобидно.
Рука сама тянется к протянутой ладони, лицо само вспыхивает при соприкосновении с теплой мужской кожей. Магия, не иначе.
— Ты что-то говорил про горошек? — подайте мне его сюда, и желательно на лицо!
— Единственное, что всегда есть в моем морозильнике. Отлично снимает отечность!
Оу, е.
Путь к кухне — надеюсь, он ведёт меня туда! — проложен мягким ворсистым ковром, таким белоснежным, что глаза слепит. Кто вообще нынче стелет дома ковры, да ещё и такие непрактичные? Здоровая нога утопает в теплом покрытии, и я жмурюсь от приятных ощущений. Черт, а уютно!
Кухня выглядит именно так, как положено у маньяков: идеальная чистота, сплошь белый цвет и огромный разделочный нож на столе. Я нервно сглатываю и сжимаю удерживающую меня ладонь сильнее, притормаживая.
Кидаю взгляд на приоткрытое окно балкона, тут всего второй этаж, вполне сойдёт для плана "Б", если что. Но все же останавливаюсь в проходе, так и не зайдя в помещение.
Рука, держащая мою ладонь, выскальзывает и ложится мне на поясницу, мягко подталкивая вперёд. Не-не-не, я, пожалуй, тут постою.
Боже, и зачем только пришла сюда? На что рассчитывала? Явно не на свой интеллект.
Все острый недостаток приключений в крови. Только моя жизнь встаёт на ровную колею, как подавай мне ярких эмоций! Так было с разъезжающим на мотоцикле Стасом, так было с поступлением в московский ВУЗ и вот…
— Какая решительная нерешительность! — цокает возле уха.
Рука с поясницы исчезает, две мужские ладони подхватывают меня подмышки и приподнимают от пола, перемещая внутрь кухни.
— Э-э-эй! — визжу, дрыгаю ногами, но поздняк метаться, мою пятую точку уже пристраивают на стульчик у окна.
— Пожалуй, начнем с кофе. Так начинаются все приличные свидания?
Леша задумчиво изгибает бровь и ждёт моего ответа.
— Обычно свидетелей бывает побольше, — бурчу я, устраиваясь поудобнее.
— Мог бы позвать соседей, но один из них точно склонный к насилию рецидивист. Так что я голосую за тет-а-тет. Тебе с молоком?
— Мне чай.
— Забавно, — хмыкает он, включая электрический чайник.
— Что именно?
— Уже два из трёх. А мы знакомы сколько? Час? — оборачивается ко мне, облокачиваясь на столешницу позади. — Обычно все сыпятся на первом же пункте. Судьба, не иначе, — его губ касается кривая усмешка.