1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
20
30
40
50
60
70
80
90
100
200
300
400
500
600
700
800
900
1000
Цифровая матрица арабского алфавита в позиционной системе счисления или так называемые числа брахми.
Рис. 2
Такая последовательность чисел называется числами брахми. Становится понятным, что вместо того, чтобы приписывать нули, для образования букв применен другой способ обозначения разрядов: вращается сама цифра. Это особенно хорошо видно, например, в колонках 2, 4, 9, как на рисунке 3.
Конечно, сам собой возникает вопрос, почему никто раньше не заметил, что арабские буквы – это просто цифры, которыми пронумерованы звуки речи? Тому есть несколько причин. Во-первых, непосредственная связь между буквами и цифрами сохранилось только в одном почерке из существующих сотен. Во-вторых, никто не выстраивает буквы в порядке возрастания их числовых значений и в периодической системе, в справочниках они подаются в одной строке. В-третьих, на практике чаще применяется алфавит с другим порядком, где буквы группируются по общности начертания.
Не может сам собой не возникнуть и другой вопрос. Откуда взялись арабские цифры? Ведь если мы это узнаем, то и поймем происхождение арабских букв, поскольку последние происходят в логическом смысле, не историческом, от арабских цифр [9][9]. Откуда взялись цифры легко понять из рисунка 4.
Рис. 4 Арабские цифры, в той или иной которых количество
углов равно числовому значению цифры.
Пресвятая троица
Коль скоро любая из арабских цифр состоит из такого количества углов, которое равно ее числовому значению, то нам остается задаться вопросом, откуда взялся угол?
Понятно, что его легко получить несложными манипуляциями из графической точки. Зададим точке прямолинейное движение, ее след даст нам линию, теперь будем вращать линию вокруг исходной точки, вот вам и угол. Таким образом, угол вмещает в себя три графических объекта, объединенных единой идеей последовательного усложнения.
Невольно вспоминается Священная триада Пифагора: единица, двоица, троица, которую он ставил впереди всего Бытия, считая ее неким универсальным началом. Сразу же становится понятным, что Пифагор, хотя и был выдающимся математиком, ошибался относительно своей Триады. Дело в том, что начальная система должна быть не только простой, но и относительно замкнутой системой. А первые три цифры натурального ряда ни в коем разе не образуют замкнутой системы. И этот ее дефект никакой философской заумью не замаскируешь. Представляется, что Пифагор угадал количество, но его сознание свернуло на цифры, поскольку как раз они в имени создателя нумерологии и записаны.
Замкнутую, но символическую триаду мы видим в догмате христианства о Пресвятой Троице, как о триедином Боге, о едином Боге в трех лицах: Бог-Отец, Бог-Сын и Бог Святой Дух. Внятного объяснения такого триединства в христианском богословии найти невозможно, да церковные иерархи и сами понимают шаткость логических позиций в этом вопросе, потому обезопасились, не мудрствуя лукаво, простой фразой: "Никакой разум не может возвысится до понимания таинства Пресвятой Троицы" (Полный богословский энциклопедический словарь). Ну что тут скажешь. Таинство для того и существует, чтобы было непонятно. Но тем не менее читатель может обратить внимание на то, что символика христианской Троицы неплохо накладывается с предельной простотой на наш строительный угол. Точка, коль скоро она порождает линию, может претендовать на роль Отца, порожденная линия – сына и одновременно всевозрождающуюся жизнь, а угол – это Святой Дух в смысле разум, который может дать жизни иное направление. Так что и богословы, как кажется, кое-что угадали, и это ничего, что они позаимствовали понятие у Пифагора без ссылки.
9
[9] В научной среде культивируются ложные слухи о том, что де арабские цифры вовсе не арабские, а индийские, и появились они достаточно поздно. Все эти слухи опровергаются простым взглядом на арабские буквы, которые являются в то же время и цифрами. А о логической структуре арабских цифр знает каждый второй бедуин. Поэтому попытки наших ретивых ученых запатентовать происхождение этих цифр в качестве открытия, ничего кроме смеха вызвать не могут. Больные люди.