— Ману, ну что же нам теперь делать? — она отвечала:
— Пьер, наберись терпения.
— Я уж и так терпелив. Да что толку?
— Почему ты вечно стараешься сделать мне больно?
— Ману, это несправедливо. Наоборот, я так хочу, чтобы ты была счастлива!
А то, что я не решался высказать вслух, я писал ей в своих письмах: «Я понимаю, что ты не можешь уйти от мужа. Да он, вероятно, и не даст тебе развода. Но мы могли бы найти другой выход…» К несчастью, другого выхода не было. Сколько я об этом ни думал, ничего не приходило мне в голову. Вот если бы Ману рассказала Жаллю о своей работе над книгой, она, возможно, могла бы отправиться в путешествие, чтобы поискать сюжет для нового романа. Мы поехали бы вместе — на три месяца, а то и на полгода. Это как раз то, что нужно. Мы были бы спасены! Но раз она не желает ничего ему говорить, что толку настаивать! Если я ничего не придумаю, наша любовь — я это чувствовал — обречена. Я бы пошел на что угодно — до того туго мне приходилось. Потому-то, едва завидев возможный выход, я ни на минуту не задумался, разумно ли это, осуществимо или безрассудно. Я тут же принял решение и поделился им с Ману. Вид у меня при этом был такой торжественный, что Ману принялась надо мной подтрунивать:
— Берегись, милый, похоже, ты сейчас наговоришь глупостей. Как тебе нравится мой чай?
В тот день она в самом деле забавы ради приготовила чай с мятой. Он был восхитителен, как и все, что она делала. А так как Ману обожала комплименты, я на них не скупился. Но больше всего мне хотелось поскорее рассказать ей, что я надумал.
— Ты ведь любишь меня, Ману?
Она прыснула, и я продолжал с досадой:
— Пойми, Ману, это очень важно. Если ты меня не любишь, не стоит и продолжать. Значит, любишь? В самом деле? Ну хорошо… С другой стороны, ты не можешь бросить мужа. Это мы уже выяснили.
Тут я поставил чашку, потому что мне необходимо было размахивать руками, как адвокату, чтобы перейти к самому трудному. Но мне удалось возбудить любопытство Ману, и теперь она с ласковой усмешкой смотрела на меня.
— Поэтому у нас остался один выход, Ману. Только один.
— Убить моего мужа, — предложила она со смехом.
И, заметив, что я сбит с толку и рассержен, добавила:
— Извини, Пьер. Просто у меня сегодня смешливое настроение. Со мной это не часто бывает… Извини… Сейчас пройдет.
Опустившись рядом с ней на колени, я взял у нее из рук чашку и зажег ей сигарету.
— Ману, дорогая, послушай… Я говорю вполне серьезно. Вот что я придумал… можно мне сказать? Ты сама должна исчезнуть.
Ману все еще не понимала.
— Все очень просто… Допустим, с тобой что-то произошло… несчастный случай… не знаю, об этом я еще не думал. Я говорю в принципе… Ты исчезнешь. Твой муж считает, что ты умерла… Мы вместе уезжаем за границу, и… и все. Дело сделано.
Ману уже не смеялась. Она приложила руку мне ко лбу и прошептала:
— Бедный мой мальчик! Пьер, миленький, да ты с ума сошел!
— Не спеши судить…
— Сам подумай, Пьер. Это же ни на что не похоже. Иди-ка ко мне поближе.
Я прилег на диван, заранее решив твердо стоять на своем, каким бы нелепым ни выглядел мой план! Мне не хотелось вновь идти на уступки.
— На первый взгляд, — признался я, — согласен, это звучит довольно странно.
— Да и на второй — тоже. Как это, по-твоему, я могу исчезнуть? Предложи что-нибудь конкретное… убедительное…
Я ничего не приготовил, не обдумал — и заранее был обречен на провал.
— Люди, — возразил я, — исчезают ежедневно… Особенно во время отдыха… на море, на реке, в горах…
— Но их ищут, и, как правило, тела находят.
— Ну, исчезновение, которое я имел в виду, должно быть тщательно подготовлено. Ведь сочинять истории — наше ремесло.
Я возражал с плохо скрытой горечью. Ману повернула ко мне голову, погладив меня по щеке. Теперь она понимала, что это не шутка, что я ухватился за свой безумный план, потому что был доведен до крайности, но остановиться мы уже не могли.
— Допустим, — сказала она. — А под каким именем я буду жить за границей?
Здесь я чувствовал себя более уверенно.
— Что касается документов, удостоверений личности — так их раздобыть совсем несложно. За деньги все можно сделать… Я это легко устрою.
— Но у меня ведь ничего нет…