— И как же мы будем его просветлять? — она провела блестящим чёрным ногтем по подбородку. — Грушей Мучений, Тисками, Вилкой Еретика или Испанским Пауком? Или просто его искалечим?
— Замечательная идея, Ви. Его охотничьи глаза так пристально за нами наблюдали, что мне не терпится их вырвать.
Он подошёл к ближайшему столику и зажег переносную походную горелку. Рядом лежала обугленная ложка.
Внутри меня всё сжалось, когда он поднёс её к огню. Раскаляя ложку, он улыбался мне, да так непринужденно, как будто просто ждал, пока сварится кофе.
Селена приблизилась почти на расстояние удара. Я должна была отвлечь близнецов.
— Зачем вы это делаете? Зачем пытаете людей?
— Чтобы оттачивать мастерство, исследовать боль и наслаждения плоти, — сказал Винсент, — мы — орудия в руках Первого. Первый познает через нас.
— Первый? — наблюдая за тем, как зловеще Лучница подкрадывается к своей жертве, я порадовалась, что она на моей стороне.
Винсент повернул ложку.
— Священный Первый, которому мы служим.
— Я не понимаю.
Он вздохнул.
— Что мы слышим, да будет услышано. Что мы видим, да будет увидено. Что мы познаем, да будет познано, — ну, если ты так говоришь… — но вскоре у нас развилось пристрастие к пыткам, потому что мы — Арканы.
Безумная логика.
— Это не означает, что вы должны подвергать людей пыткам.
— Неужели Жрец и Алхимик умерли спокойной смертью? — Надменно сказал Винсент. Они оба умерли в муках.
— Это была самозащита и ничего больше.
И всё-таки, разве красная ведьма не наслаждалась убийствами?
Вайолет взбесилась:
— В прошлых играх тебе это нравилось! — наконец-то живая эмоция. — Сомневаюсь, что твои вкусы так уж поменялись.
— О чем ты говоришь?
Она впилась взглядом в Винсента, и радужки его блеклых глаз мгновенно почернели.
— Скажи ей. Пусть Первый увидит её реакцию.
— Из-за тебя, — прошипела Вайолет, — мы прибегаем к пыткам из-за тебя.
Глава 12
— Ты никогда не задумывалась, почему мы шли в Хейвен? — спросил Винсент. — Мы хотели отомстить тебе, сделав пленницей собственной любви. Но так даже лучше. Мы знаем, что намного тяжелее видеть мучения любимого человека. Этому нас научила ты.
— Я?
Вайолет продолжила:
— Однажды ты сказала: «Любовь — самая разрушительная сила во вселенной». И была права.
Я покачала головой.
— Я... я никогда раньше с вами не встречалась. Я не понимаю, о чём вы говорите.
— Не изображай забывчивость! — сказал Винсент, брызжа слюной, — ваша семья ведет хроники, также, как и наша.
— Я никогда не читала свою историю. Я знаю только фрагменты.
Изучив выражение моего лица, они, видимо, пришли к выводу, что я говорю правду.
— Тогда мы проведем для тебя ускоренный курс, — Вайолет подошла к брату, — в последней игре мы были союзниками. Пока ты не предала нас. Ты опутала меня лозами, но моего возлюбленного поймать не смогла. И, чтобы заманить его, подвергла меня таким жестоким, изощренным пыткам...
— …что я сдался, лишь бы только избавить любимую от мучений, — подхватил Винсент, — я решил пожертвовать собой. Во всяком случае, ты была верна своему слову и расправилась с нами достаточно быстро.
— Все, что мы делаем – из-за тебя, — Вайолет потянулась к Винсенту и принялась играть его волосами, — каждый шаг в нашей семье предпринимается с оглядкой на тебя. Отец назвал меня Вайолет потому, что это единственный цветок, которым ты не можешь управлять[14]. Никогда больше.
Она говорила так, словно я... создала их? Так же, как они создавали новых Бэгменов. К горлу снова подступила тошнота.
Ужасные слова готовы были сорваться с языка: я просто играла в игру.
Но я промолчала.
Если бы их история была записана, то в ней я была бы злодеем.
Вдруг я поняла, что она и так записана.
Внесена в хроники.
— Мы – избранные, Императрица, — в один голос ответили Винсент и Вайолет, — мы – возмездие. И мы помним. Скоро ты увидишь. Мы будем любить тебя очень, очень сильно.
Казалось, что сейчас они возьмутся за руки и начнут ими размахивать, но Вайолет, держа датчик в одной руке, другой продолжала играть с волосами Винсента, пока тот раскалял ложку. Когда же они проявят свои силы?
Я бросила взгляд на Селену. Что обо всём этом думает она?
Она была так близко. Нужно было дать ей больше времени.
— Я уже не та, что была в прошлых играх, — сказала я близнецам, — я считаю омерзительным то, что сотворила с вами. Но вы ведь все равно меня накажете?
Винсент оскалился в хищной улыбке:
— Самыми немыслимыми способами.
Вместе они добавили:
— Практика ведёт к совершенству.
Я сдержала дрожь.
— Ты будешь смотреть, как мы калечим и убиваем мужчину, которого любишь. А потом мы заберём вас с Лучницей на север, как узников нашей любви. Вы увидите Первого собственными глазами, до того, как мы их у вас отнимем, конечно, — он мельком взглянул на Селену, но та уже застыла без движения, — пока мы туда доберемся, Лучница, твоя рука уже исцелится. Чистый холст, который Первому предстоит преобразить.
Откуда он знает про руку? Шпионы?
— Зачем пытать Селену? Она ничего вам не сделала.
— Тело Лучницы светится красным – цветом кровопролития – мечтательно произнесла Вайолет, — Первый придет в восторг. Он будет лично её истязать.
— Она удовлетворит наши пристрастия, — Винсент отвёл глаза от Селены, — ты удовлетворишь нашу жажду мести.
— Этого не будет, — ответила я.
— И как же ты нас остановишь, а? Императрица испепеленного мира? — сказал он с насмешкой. — Мы ожидали от тебя и остальных более мощного противостояния. Мы слышали ваши позывные, слышали, что вы объединяетесь. Но перед нами только вы двое? И это совсем не весело.
Вайолет погладила брата по спине:
— Мы любим игры и веселье. А вы не дали нам ни того, ни другого.
— Будут и другие, — я блефовала, — на подходе сильнейшие игроки нашего альянса. Мы здесь только для разогрева.
— Альянсы вынуждают к принятию решений, — сказал Винсент, — когда в них вступать, когда нарушать обязательства. В трудную минуту ни один Аркан не будет тебе верным союзником. Вы просто временно используете друг друга.
И мои отношения со Смертью это подтверждали. Но как насчёт Селены, которая несмотря на свои переломы, тащила Финна в лагерь?
— Это не так. Теперь нет. Эта игра другая. Мы — другие.
Вайолет отлепилась от брата и, расхаживая с датчиком в руке за спиной у Джека, продолжила, как будто я ничего и не говорила.
— Узники нашей любви требуют принятия решений. Теперь, когда у нас вы двое и охотник, придут ли ваши союзники вам на выручку?
— Естественно, — соврала я. Вернётся ли Габриэль? Он знает только то, что я сошла с ума и набросилась на Тесс, как и предупреждал Джоуль.
— Ты там готова, Ви? Ложка почти нагрелась.
А мне Винсент пояснил:
— Когда ложка сжигает ресницы прежде, чем металл прикоснется к плоти – это идеальная температура.
Вайолет схватила Джека за волосы и снова подняла его голову.
— Просыпайся, негодник! — Она встряхнула его, но реакции не последовало, — он придет в себя, к тому моменту как ты будешь готов, любимый.
Я без раздумий выпалила:
— Если вы вырежете мои глаза, то они вырастут снова, — по крайней мере я так думала, — несколько месяцев назад, я отрезала свой большой палец, и он восстановился. Разве вы не хотели бы на это посмотреть? Вы могли бы снова и снова отрезать мне пальцы.
Никогда бы не подумала, что скажу такое вслух.
Винсент равнодушно махнул рукой.
— До этого мы еще дойдем, — он осматривал раскаленную ложку.