[33] Подробно это было исследовано в ходе революции 1905 — 07 гг. Броненосец “Слава”, однотипный с четырьмя участвовавшими в Цусиме, три из которых погибли, а один сдался в плен в небоеспособном состоянии. “Славу” не успели достроить к моменту ухода эскадры на погибель, и броненосец был привлечен к подавлению восстания в крепости Свеаборг, но его боекомплект был из цусимской партии: после подавления восстания почти все выпущенные “Славой” снаряды были обнаружены там, где они упали, только у некоторых было вышиблено дно (применялся донный взрыватель).
[34] А после замены в Порт-Артуре головных подшипников шатунов главных машин, как сообщает Р.М.Мельников в книге “Крейсер «Варяг»” (Ленинград, “Судостроение”, 1975 г., с. 167), с декабря 1903 г. скорость крейсера была ограничена 14 узлами во избежание перегрева и разрушения подшипников в главных машинах.
[35] “Рюрик”, превосходивший “Варяга” по броневой защите, затонул после пяти часов боя, хотя в основном утратил боеспособность в течение первых двух часов. В случае же “Варяга”, не имевшего броневого пояса по ватерлинии, дело было бы еще хуже: в день боя в Чемульпо было 13 градусов мороза, температура забортной воды была около 0С — более 20 минут не поплаваешь. Как уже сообщалось, после 45 минут боя “Варяг” лишился из-за осколочных повреждений 75 % своей артиллерии. Кроме того: он имел подводную пробоину и не справлялся с откачкой воды и выравниванием крена; вышло из строя несколько котлов и машинам не хватало пара, чтобы развивать “полный” ход и без того почти на десять узлов меньший, чем по проекту; вышел из строя рулевой привод, по какой причине руль перекладывался вручную по командам голосом по переговорным трубам (даже не по телефону), которые были плохо слышны из-за грохота боя и удаленности румпельного (рулевого) отделения от боевой рубки (примерно 100 м).
[36] Этот эпизод также есть с чем сравнить. В ходе русско-турецкой войны 1828 г. один русский фрегат сдался без боя туркам. По завершении войны и возвращения из плена все офицеры были разжалованы в нижние чины без выслуги лет. А бывшему командиру сверх того особым повелением Николая I было запрещено жениться, чтобы не было у офицера-труса потомков — продолжателей семейной традиции.
[37] Но скорее не уши, а нечто обрезанное и характерное в Европе и Америке только для определенной категории их населения.
[38] “Морской сборник”, № 7, 1988 г., с. 88.
[39] Япония тем временем, пользуясь отсутствием на Дальнем Востоке русского флота, уже начала оккупацию Сахалина.
[40] Русские финансы,
[41] Русско-японская война изобиловала примерами такого невезения. То Куропаткин дал приказ отступать на два часа раньше, чем это намеревался сделать командующий японской Квантунской армии.
То, когда на сигнальных фалах японского флагманского броненосца “Миказа” уже набран, но еще не поднят сигнал о выходе из боя, открывавший русской эскадре путь из осажденного и простреливаемого Порт-Артура во Владивосток, японский снаряд попадает в боевую рубку русского флагманского броненосца “Цесаревич” и убивает в ней всех. Флагманский броненосец, будучи во главе колонны, катится в сторону, остальные корабли идут за ним, полагая, что адмирал выполняет какой-то замысловатый маневр. Потом, по мере того, как становится очевидным, что флагманский корабль неуправляем, строй русской эскадры рассыпается. Но поскольку заблаговременно не решено, к кому переходит командование, восстановить управление эскадрой некому. Японцы, увидев это, не прекращают бой, как намеревались, а наседают: в результате стадо русских кораблей рассеяно: частично загнано назад в Порт-Артур, частично разбрелось в одиночку по нейтральным портам, вместо того, чтобы придти во Владивосток, как то было предусмотрено планом прорыва.
Так и Цусимского разгрома могло вообще не состояться. Русская эскадра, выйдя из последнего промежуточного пункта (Камранг во Вьетнаме) длительное время стояла без хода в открытом море вне видимости берегов и судоходных путей, так что о её местопребывании было никому неизвестно. Японцы её заждались на подходах к Цусимскому проливу, нервничали и Того уже подумывал начать операцию по её перехвату на путях во Владивосток из Тихого океана, полагая, что русские пошли не Цусимским проливом, а вокруг Японии. Но в это время один из японских крейсеров-разведчиков заметил ходовые огни неизвестного парохода. Приблизившись к нему он обнаружил всю русскую эскадру, которая шла без огней, а зажженные ходовые огни, видные ночью в ясную погоду за десятки километров, несло госпитальное судно, шедшее в составе колонны эскадры. Если бы госпитальное судно шло без огней, как и все прочие, или задержись эскадра в море еще на несколько часов, то японцы занялись бы перехватом своих опасений в проливах, ведущих в Тихий океан, а эскадра бы прошла тем временем во Владивосток Цусимским проливом без единого выстрела, что кардинально изменило бы обстановку на театре военных действий.