— Чего Вы господа расселись. А если разбойники нападут, кто будет защищаться?
На этот раз ругани не слышно, только кто-то из офицеров говорит:
— Штафирка дело говорит.
Адмирал, как мне показалось, выругался про себя, а вслух сказал:
— Нуте-с, господин главнокомандующий, какие ещё будут распоряжения. Вы вчера уверяли нас, что это не волки воют.
— Я и сейчас это утверждаю. Достаточно пойти и посмотреть на Ваших волков за оградой.
Адмирал не стал спорить и попросил офицеров осмотреть место вчерашнего побоища. Туш убиенных волков на месте не оказалось. Пара офицеров побежала докладывать об этом странном факте адмиралу. Все остальные приготовили револьверы и выставили их в сторону леса. Через некоторое время прибежали ещё десятка полтора офицеров, причём не менее десятка пехотных с шашками. Выстроившись в ряд и поставив назад пехотных, запретив им доставать револьверы, чтобы случайно не стрельнули в спину и наказав в случае чего орудовать только шашками, тронулись в лес.
Я плёлся позади. Пройдя не больше сотни метров по лесу офицеры стали смещаться и пошли вдоль нашего лагеря. Восемь офицеров с двухстволками прикрывали левый фланг обращённый к лесу. Оказывается у нас есть дробовики, подумалось мне. Вчера их не было видно. Прочесав лес, вдоль огороженного места, часть офицеров отправилась в лагерь, а восемь человек с дробовиками остались по центру лагеря на кромке вырубленного леса.
Подошли ещё офицеры и штатские. Принесли три двуручные пилы. По двое стали пилить ели. После каждого спиленного дерева люди меняются. Не занятые относят ели к лагерю и укладывают в ограду. Расчистив площадку перед лагерем от леса, вернулись в лагерь. Сзади нас прикрывали офицеры с двухстволками.
Вся команда расположилась на отдых, а пилы и двухстволки взяла другая группа офицеров, которые пошли за насыпь, очищать свободное пространство для обзора. Часть елей засовывали под сгоревшие вагоны, часть устанавливали в вагоны, видимо намереваясь устроить места для отдыха.
Часам к двенадцати послышался звук приближающегося поезда. Прибыли восстановительные бригады, но никакого состава для спасения пассажиров нет. Адмирал пошёл ругаться, часть пассажиров с детьми удалось усадить на поезд и отправить в город. Остальные стали дожидаться следующего состава. Наконец, часам к шести вечера, прибыл состав из грузовых вагонов, хорошо что с крышей. Офицеры, матерясь вполголоса, уселись в вагоны. Погрузили всех. Адмирал настоял, чтобы усиленные дозоры обошли ещё раз загаженное стойбище для проверки, не остался ли кто незамеченным.
Наконец и мы отбыли. Я оказался в вагоне с двумя казачьими офицерами, которых изрядно помяли в драке, спровоцированной мной в ресторане. Офицеры разговаривали конечно о пожаре. Устроившись на чемоданах, поделился с офицерами парой матрасов. Как оказалось, многие из присутствующих тоже не постеснялись обчистить вагоны, тем более, что всё должно было сгореть.
Казаки не сумели сориентироваться вовремя, но это обстоятельство их не сколько не огорчило. На войне и в жизни, им приходилось в отрыве от тепла и уюта ночевать в поле, и лесу. В лесу даже лучше. Как объяснили казаки, в лесу можно жечь огонь и никто не увидит за деревьями пламя и искры. В поле же, даже небольшой костёр выдаёт присутствие людей.
После многочасового движения, поезд остановился на разъезде. Удалось облегчить душу матом и от продуктов выделения организма. Матом облегчались потому, что нас никто не ждал, — ни кормёжки, ни тёплых вещей. Да где их взять, даже если какой чиновник пожелает помочь?
Я залез в чемодан полковника и поделился с казаками остатками консервов. Казаки оценили консервы, но не жест помощи, заплатив по цене ресторана. Я не возражал.
Ещё дважды останавливались на разъездах, пока не подъехали вокзалу. На вокзале даже не оказалось надписи с названием города. По моему, это Чита. Номера в привокзальной гостинице разобрали и мне, вместе с чемоданами, пришлось сидеть на переполненном вокзале.
Поинтересовался у железнодорожника ближайшим отходящим поездом на Москву или Петербург. Железнодорожник назвал примерное время прибытия поезда. Но, сказал он, билетов в кассе нет. Мне не нужны билеты, ответил я. Мне нужно уехать отсюда и спросил сколько это будет стоить. Железнодорожник подумал, почесал маковку и мы сошлись на десятке, после того как он доставит мои вещи в купе.
Просидел несколько часов и употребил немного чаю и булочек. По вокзалу ходили предприимчивые бабы, продавали съестное и приглашали на постой. Многие разъехались. Осталось только те, кто намеревался попытать счастья и уехать на ближайшем поезде. Наконец, прибыл поезд, все заорали и задёргались. Появился мужик в железнодорожной форме и завопил, что всех отправят специальным поездом, который вот, вот сформируют в тупике. Конечно, никто не верил, но делать нечего, многие не смогли разместиться в проходящем поезде и остались сидеть на чемоданах.