«Смерть Яши мы все переживали как большое горе. Похоронили его в Ташаузе, в братской могиле. Накануне похорон бандшайка появилась в Ильялинском районе. Мне приказали выехать туда, и я не смог быть на похоронах своего близкого друга...
Петлюк был вместе с другими сотрудниками в почетном карауле у гроба Яши. Так Яровой и не увидел нашей совместной фотографии...»
(Из рассказа Г. И. Тепцова, ветерана-чекиста, полковника запаса).
«В том бою погибли товарищи Клычев, Юншеров, Садыков Сахат, Абдусамедов, комсомолка Якытжан Пальванова и другие. Все они погребены в братской могиле... Яровой лично увлекал бойцов в атаку. В атаке он и погиб. Светлая память о Яровом-чекисте навсегда останется в сердцах тех, кому пришлось с ним работать и в одном строю громить врагов Советской власти...»
(Воспоминание М. Н. Хабина, активного участника борьбы с басмачеством).
«Я в то время работал секретарем комсомольской ячейки и одновременно учителем в селе «Октябрь». Весть о гибели Ярового всколыхнула всех комсомольских активистов и учителей. Тут же все комсомольские активисты собрались в поселке Тахта у здания райкома партии, где состоялся траурный митинг. На митинге выступил секретарь райкома партии Ивасихин, ныне пенсионер, проживающий в Ашхабаде...»
(Рассказ Халмурада Какабаева, председателя колхоза «Коммуна» Тахтинского района, Героя Социалистического Труда).
Борис Иванович Попов, начальник Ташаузского оперативного сектора ОГПУ, с тяжелой ношей на сердце мерял кабинет шагами.
— Не может быть, чтобы Яровой погиб, — твердил он себе, — ведь только совсем недавно он стоял здесь, разговаривал, такой человек!
Через два дня, собравшись внутренне, Борис Иванович нервно, беглым, едва разборчивым почерком начал писать:
«Сообщение начальника Ташаузского оперативного сектора Попова в Средней Азии тов. Евдокимову (Ташкент) и Председателю ГПУ ТССР тов. Горбунову (Ашхабад). 20 января 1932 года...
17 января в бою с объединенной бандой Ахмед-бека, в глубоких Каракумских песках смертью храбрых, сраженный бандитской пулей, пал отважный чекист, незабываемый товарищ, коммунист Яков Яровой, уполномоченный ОГПУ по Тахтинскому району.
Тов. Яровой принадлежит к исключительной когорте чекистов, которые, не считаясь ни с какими личными делами, отдают всего себя праведному делу. Исключительная преданность делу революции, геройская отвага, энергия, воля к преодолению всех препятствий для осуществления порученного всегда отмечались в работе тов. Ярового. В трудных условиях Каракумских песков тов. Яровой поставил долгом чести так организовать дело, чтобы в ближайшее время добиться ликвидации банды Ахмед-бека. И он этого добился. Первые бои были проведены им. Благодаря его настойчивости отряды смогли нанести ей решительный разгром. Только один день не дожил тов. Яровой до того момента, которого он страстно ожидал и для которого пожертвовал своей жизнью...»
Борис Иванович сделал паузу. Да, он сказал все или почти все, что хотел выразить. «Нет, надо мое мнение», — заключил он. И, крепко нажимая на перо, продолжил текст письма в Центр:
«Отмечая утрату сотрудника, я эту утрату ощущаю как потерю преданнейшего делу революции, редкого по своим качествам сотрудника наших органов, заражавшего своей энергией, своей волей коллектив сотрудников оперсектора.
Прошу отметить потерю преданнейшего делу революции боевого товарища чекиста, честнейшего коммуниста в приказе по ПП ОГПУ в Средней Азии и ГПУ ТССР.
Сотрудники Ташаузского оперсектора в память тов. Ярового организуют сбор средств на постройку танкетки его имени...»
После этих слов Борис Иванович уверенно поставил подпись: «Попов...»
Известный поэт Туркмении, фронтовик Анна Кавусов неторопливо ведет рассказ:
— В суровые годы Великой Отечественной войны мне довелось освобождать село Жабокричка, где родился чекист Яровой. Родным с тех пор стало оно для меня. Ведь это село, его люди дали жизнь герою двух братских народов. В 1974 году Союз писателей Украины приглашал меня на Неделю украинской литературы в Винницкую область. Яркой и незабываемой была встреча с родственниками героя, братом Григорием и сестрой Марией. Мария ознакомила с последним письмом своего брата, в котором он писал: