Ночные гости рыжебородого Бурды
Быстрокрылыми птицами летели годы тревожной юности. Иван Антонюк пошел добровольцем в Красную Армию, защищал от кайзеровских войск колыбель пролетарской революции — Петроград. Был ранен и контужен. Уже будучи командиром пулеметного расчета, вступил в партию. После демобилизации, весной 1924 года, явился в родную Яругу молодец молодцом — в островерхой буденовке, ладно сидевшей на нем шинели, поджарый, но плечист. И хоть возмужал и годиков прибавилось, но не только родные, а почти все в местечке называли его по-прежнему — Ваней.
Располагал он к себе прямотой характера, жизнерадостностью, готовностью постоять за справедливость.
В военкомате, куда пришел он стать на учет, просмотрели документы, сказали:
— Есть для вас работа. Только сперва выясним... К водке привержены?
— Нет, — ответил Антонюк. Он действительно был убежденным трезвенником. — А почему спрашиваете?
— Просила нас милиция человека для них подобрать. Ну, а в борьбе с самогонщиками жертвы со стороны милиции наблюдаются...
— Вооруженное сопротивление? — удивился Иван Антонюк.
— Нет, — засмеялся военком. — До этого не доходит. Жертвы зеленого змия. Соблазнов много...
— Ну, против этого змия я устою. Только служба очень канительная, неприятная — воры, драчуны, бабы с самогонными аппаратами...
— Нужно, товарищ Антонюк, бороться, наводить порядок. Поработайте хотя бы временно.
Антонюка назначили районным надзирателем (была в ту пору такая милицейская должность), дали ему под начало двух, старше его по возрасту, рядовых милиционеров — Моисея Дарковского и Михаила Антонова, и начал он старательно искоренять в подведомственном ему Карповском районе уголовщину и самогоноварение. Уже в первые дни совместной службы Дарковский и Антонов, увидев, какой кипучей энергией обладает Антонюк и как быстро и умело распутывает он уголовные дела, прониклись к своему начальнику искренним уважением.
Но борьба районного надзирателя Антонюка с зеленым змием продолжалась недолго. Как-то, улучив момент, когда они остались вдвоем, Моисей Дарковский сообщил своему начальнику, что, по имеющимся у него сведениям, ночью к некоему Бурде, проживающему в своей хате на окраине города, являются неизвестные личности, а сам рыжебородый Бурда частенько продает дорогие контрабандные товары.
— Кто это все вам сообщил? — заинтересовался Антонюк.
— Люди... — уклонился от прямого ответа Моисей. — Самые различные при этом. А, как известно, без огня дыма не бывает.
Армия привила Антонюку дисциплинированность. Прежде чем начать действовать, он доложил заместителю начальника окружной милиции Лубицкому о том, что, по его мнению, за хатой Бурды нужно установить в ночное время тщательное наблюдение. Однако Лубицкий посоветовал новичку не совать свой нос в дела пограничников и работников ГПУ, а активнее выполнять свои милицейские функции.
Однако Антонюк справедливо рассудил, что ничего не будет в том плохого, если они, милиционеры, на свой страх и риск возьмутся «не за свое дело» и помогут пограничникам.
Шестнадцать бессонных ночей провели милиционеры во дворе рыжебородого Бурды. Место для засады им пришлось выбирать между кустом сирени и деревянной будкой, распространявшей вокруг себя отнюдь не благовоние.
Несколько раз приходили ночью к рыжебородому Бурде люди. Являлись по одному, тихонько стучали в окно, и дверь хаты неслышно отворялась. Через несколько минут Бурда выпускал своего ночного гостя, и тот уходил крадучись, с каким-то пакетом или свертком подмышкой. Это были перекупщики, спекулянты контрабандным товаром, и их следовало бы накрыть на горячем, но Антонюк решил не размениваться по мелочам, а ждать тех, кто прибудет к Бурде из-за кордона.
Наступила семнадцатая ночь. Еще с вечера погода стала портиться. Начал накрапывать мелкий дождик. Темнота, шорох скатывающихся листьев, падающих на землю капель.
В такую ночь могут прийти...
И они явились. Только замолкли, утихомирились петухи, закончившие вторую ночную перекличку, как у стены появилась фигура человека. Он дважды с небольшим интервалом стукнул в окно и, не ожидая, пока кто-то отзовется на его стук, исчез за углом хаты. Бурда не заставил себя долго ждать. Он выскользнул из-за приоткрытой двери, затаился на несколько минут и вернулся в сопровождении двух людей, несших на спинах большие мешки. Все они скрылись в хате.
Дарковский, видимо, не смог справиться с охватившим его радостным волнением, беспокойно заворочался рядом с Антонюком.