Винницу штаб условно поделил на четыре района, восстание было назначено на 14 февраля.
Внезапно потребовалось установить связь с партизанами Литинского района. Выполнить это трудное задание вызвался один новенький. Ему тотчас выдали справку с подписью и печатью Военно-Революционного комитета, удостоверяющую, что он является представителем штаба. Гонец сел на лошадь и ускакал...
Обсуждение плана восстания продолжалось. Внезапно послышались выстрелы, и в комнату ворвались офицеры:
— Руки вверх! Вы арестованы!
Среди незваных гостей оказался и тот новенький, но теперь уже в полковничьей форме.
Весь штаб под усиленной охраной вывели из гостиницы. Она была окружена плотной цепью войска. На главной улице тоже стояли вооруженные солдаты.
Арестованных привели в какую-то воинскую часть, приказали построиться в шеренгу. Напротив замерли солдаты с винтовками наперевес.
Появился петлюровец.
— А що це за люди? — с важным видом обратился он к командиру.
— Це зрадныкы Украины, що хотилы пидняты смуту!
— Так-так... — сузил глаза петлюровец. — Завтра ж з ваших голив вылетыть мозок! А зараз всих негайно до в’язныци!
На следующий день после допроса половину арестованных, в том числе и Якова Тимощука, приговорили к расстрелу.
Около двенадцати часов ночи послышался звон ключей, дверь камеры отворилась, вошли вооруженные националисты.
— Ну, большевички, одевайтесь!
Молча сели в кузов грузовой машины. По краям — петлюровцы с оружием наготове. Один из них, со звериной физиономией, неожиданно навел на Тимощука револьвер:
— Эй, ты, смотри! А то прикончу тут!
Неужели тот палач мог догадаться, что Яков упорно думал о побеге?
Все узники жестоко избиты, некоторые не в состоянии даже самостоятельно стоять, а вокруг темно и холодно...
Ехали долго. Внезапно машина остановилась. Охранники, отборно ругаясь, прикладами вытолкали всех из машины на снег. Приговоренные к расстрелу увидели неподалеку свежевырытую яму.
— Ну, большевички, стройтесь! Вы же поете «И как один умрем...» Ну вот и случай представился... Быстрее!
Петлюровец ударил Тимощука револьвером по голове. Его примеру последовали другие озверевшие палачи, почувствовавшие запах крови...
Когда измученные арестованные кое-как выстроились у края могилы, зияющей холодной темнотой, Яков Тимощук внезапно проговорил:
— Мне уже все равно. А добру зачем пропадать?
Быстро снял почти новую шапку с головы и бросил палачам, замершим на миг от удивления. Они ведь привыкли сами снимать понравившуюся одежду с убитых! Сплошная цепь нарушилась, каждый из бандитов норовил схватить кто шинель, кто френч.
Даже за потрепанным ранцем потянулось несколько рук.
Внезапно Яков прыгнул в сторону и что было сил побежал к темнеющему неподалеку лесу. Петлюровцы растерялись. А беглецу того и надо было. Ведь с каждой секундой он все дальше удалялся от врагов, а прицельный огонь вести по нему, оставшемуся в нижнем белье, на фоне белого снега было трудно. Но все-таки, когда раздались запоздалые, поспешные выстрелы вдогонку, Яков почувствовал удар и боль в спине и правой ноге. Напрягая последние силы, он продолжал бежать...
Вот и спасительный лес. Но Тимощуку казалось, что за ним продолжается погоня. Поэтому он не останавливался...
Начало рассветать.
Яков Тимощук хорошо знал, что в этом районе должны быть села, в которых созданы комячейки и партизанские отряды.
Вышел на опушку леса и неожиданно увидел крестьянский дом. Во дворе ходил юноша. Чувствуя, что вот-вот свалится, Яков медленно направился к нему...
Тимощук попал к хорошим людям. Ему перевязали раны, накормили, одели, дали хлеба на дорогу.
Немного отдохнув, он отправился в село Якушенцы на розыски председателя комячейки и командира партизанского отряда кузнеца Ивана Войковича...
Вскоре Яков увидел сельскую кузницу и услышал звон молотка. Этот звон был для него отрадным вестником...
...Сейчас, вспомнив все это до мельчайших подробностей, Яков Петрович подумал: «А те бандиты думали, что большевики просто так сдаются. Ничего, я еще с вами повоюю!»
Вынул из одной папки фотографии, попавшие в ЧК сразу же после освобождения города, и внимательно стал их рассматривать. Винницкий фотограф Гроссман запечатлел группу петлюровцев.
«Хм-м, вот этот петлюровец очень похож на того подозрительного неизвестного, которого вчера задержали, — подумал Яков Петрович. — В такое трудное время этот франт в очках, молодой, отлично одетый, с солидным портфелем, представил документы дивизионного врача. Якобы ездил в Киев с докладом о санитарном состоянии дивизии...»