Онуфрий Николаевич пошел в направлении родной Печоры. Здесь решил создать из верных людей партизанский отряд, помочь ему оружием, а тогда лишь уйти на восток. И еще одно задание он имел от Большой земли — подобрать несколько девушек, из хорошо знавших местность, для учебы в школе радистов.
Когда до села оставалось километров десять, услышал, что за ним едет подвода. Ночь ясная, ни леса, ни посадки поблизости. Решил идти как ни в чем не бывало, может, и проедут себе. Но подвода остановилась. Один мужчина соскочил и спросил: «Куда идете?» Оказалось, что это земляк Михайло Мальгота. Вместе с ним был тракторист Иосип Мукомел. Люди везли горючее для трактора. Пожаловался землякам, что болен, добирается домой из плена. Мальгота рассказал, что в селе немало возвратившихся.
Онуфрий Николаевич зарегистрировался в сельуправе. Старостой села был Иван Гросвент, немец, когда-то служивший графам Потоцким, а до войны был кладовщиком местного санатория. Онуфрий Николаевич хотел получить хоть какое-то удостоверение личности. С ним легче было бы пробираться к линии фронта, да и образец оккупационного документа хотелось вынести на Большую землю.
Однако кто-то донес, и Боварчука арестовали. В Шлыкове спрашивали, где документы и где Хоменко (коммунист, который в начале войны ушел на фронт).
Он ничего не знал про Хоменко.
Старика отвезли в Брацлавский лагерь военнопленных. Бросили в камеру, битком набитую оборванными, голодными людьми. Нельзя было различить возраст несчастных.
Вечером новоприбывших позвали к шефу лагеря. Каждого зазывали по отдельности, записывали, цепляли на грудь дощечку с номером. За большим столом сидел толстый немец — комендант. С ним было еще два немца и переводчик, видно, из числа предателей.
Комендант спросил через переводчика фамилию, год рождения, другие данные. Онуфрий Николаевич ответил по-немецки. Объяснил, что служил в австрийской армии, назвал род войск, полевую почту. Комендант остался доволен, похлопал по плечу: «Это наш человек, он боролся за наше дело. На работу он ходить не будет, приведите его в порядок».
Дощечку на грудь не повесили, а положили в карман.
После регистрации всех закрыли в камере, а Боварчука повели в ванну, он помылся, поменял белье.
На следующий день Боварчука вызвал комендант лагеря и сказал:
— Будешь переводчиком.
А своего переводчика передал помощнику.
Даже зарплату старику определил — 40 марок в месяц и паек для семьи.
На третий день пребывания в лагере комендант взял Боварчука с собой в карьер, где работали военнопленные — добывали, обрабатывали камень. Между пленными ходили немецкие офицеры и полицаи, нагайками понуждали к работе. Карьер был оцеплен часовыми. При входе в него Боварчук увидел два трупа. Ему объяснили, что вчера эти бедолаги перед уходом в лагерь спрятались за камнями. Немцы их заметили и расстреляли.
В первую мировую в австрийской армии Боварчук насмотрелся на пленных, но тогда с ними обращались все же по-человечески. А здесь фашисты никого не считали людьми. Одежды на пленных почти не было, они сами ее рвали и обматывали ноги, чтобы не ходить босиком по камню. Иногда им приносили из сел кое-какую обувь, лучшую немцы отнимали. Кормили пленных тоже как скот. Утром давали так называемый кофе — из высушенного жома. На обед гороховая похлебка. Хлеб из отрубей и тырсы. Такое питание вызывало массовые заболевания. Кто пытался убежать из лагеря, наказание было одно — расстрел.
Однажды Боварчук увидел за оградой лагеря двух односельчан — Василия Рудого и Станислава Барана. Рудой, которого он знал как честного, советского человека, передал записку. В ней земляки просили помочь выбраться из этого ада зятю Василия и зятю Станислава: оба офицеры, коммунисты.
Онуфрий Николаевич некоторое время присматривался к товарищам, потом познакомился поближе и наконец выложил им свой план побега. План был простой. Один из фашистских прислужников жил в квартире того же дома, где в подвале содержались под стражей пленные. Когда обносили двор колючей проволокой, то служаке выгородили за домом отдельный ход на улицу. Боварчук подобрал к замку ключ.
С ним бежало пять офицеров.
Без больших приключений Онуфрий Николаевич добрался к винницким подпольщикам. Встретился с Забоснюком и узнал много нового: для обороны строящегося объекта в Коло-Михайловском лесу прибыли новые военные части. На стройку отправлено за последние дни не менее двух тысяч военнопленных. Все те, кто работал в лесу в марте, — убиты.
В мае 1942 года, когда разведчик пришел в Винницу из лагеря, объект находился в завершающей стадии строительства.