— Или семьсот — веселый...
— Вспомни, где теща живет, а потом билет заказывай...
— В самом деле: куда вам? — возле очкарика встал Зуев. — Ехать, спрашиваю, в каком направлении?
— Это ко мне? — указательным пальцем очкарик поправил очки. — В чем, собственно, дело?
— Граждане, порядок соблюдайте у кассы! — сержант милиции Ратушный деловито устанавливал очередь. — А вас попрошу... — он обращался к очкарику. — Вы никак заблудились?
— Все сейчас уладится, — это уже Зуев. — Вот пройдем в комнату начальника вокзала... Дверь — прямо, пожалуйста, прямо.
— Так в чем, собственно, дело? — очкарик невозмутимо стоял на своем. — Я вас спрашиваю, старший лейтенант. В чем вы усматриваете, так сказать, криминал?
Атлету надоело рассматривать плакат и он собирался выйти на воздух — на перрон. Что? И его приглашают в кабинет начальника вокзала?.. Еще этого не хватало.
Очкарик достал бумажник, выложил трудовую книжку, паспорт, военный билет.
— И еще вот письмо, рекомендательное, вот, прошу... Нет, в чем дело? Беззаконие, старший лейтенант, факт.
Зуев начал с письма.
«Уладовка, Винницкой области, спиртзавод, лично в руки Сергею Федоровичу. Здравствуй Серега, друг! Это пишу тебе я. И поздравляю с Первым мая и Днем Победы от 9 мая 1945 года. Но это не все. Ибо податель сего письма, который бухгалтер нашего спиртзавода, дал развод своей жене и был большой скандал в завкоме профсоюза и даже в спиртотресте города Ужгорода, то он взял расчет и сказал гори все синим пламенем, то скажи, Серега, своему начальнику Кадров пусть берет его бухгалтером, я даю ручательство железно: работать будет железно из тоски, но а я как и прежде охраняю периметр спиртзавода в нашем Ужгороде, потому привет твоей супруге Ядвиге от Кости Панкова».
И у атлета, оказывается, все в порядке. Паспорт, военный билет, трудовая книжка — новенькие, выписаны одним и тем же почерком, как и письмо рекомендательное к другу Сереге от Кости Панкова, с той лишь разницей, что податель письма не бухгалтер, а шофер, «которому страшно не везет в Ужгороде на спиртзаводе, так как он делал левый рейс в одно село с брагой, где милиция его засекла, но он выкрутился, штрафом отделался, теперь желает в Уладовку переехать, так как в Уладовке климат неплохой, летом приезжают дикарки с Севера, не исключено, что семьей обзаведется, так как холостяк».
— Значит, и вы в Уладовку? — Зуев взглянул на атлета, и тот вздрогнул, словно проснулся.
— В Уладовку, — вместо сонного ответил очкарик. — И холост. Вы об этом еще желаете спросить?
Зуев усомнился: кто же они, эти двое? Не окажется ли первый блин комом? Кто они?
Летом 1942 года Александр Лахно сдался в плен. В лагере на окраине Никополя он увидел умирающего красноармейца и признал в нем сержанта полковой разведки. Потом указал коменданту лагеря еще на одного разведчика, раненного в живот. Ребят повесили, а Лахно перевели в барак по другую сторону ограждения. Затем он строил наблюдательные вышки. Когда приводили новых военнопленных, Лахно, заискивая и ухмыляясь, «узнавал» среди истощенных и измученных красноармейцев «политруков и комиссаров своей дивизии» (которых ранее и в глаза не видел). Вскоре его зачислили вольнонаемным «особой контрразведывательной группы» при никопольской комендатуре. «Вольнонаемный» Лахно особенно отличался во время арестов, при допросах и избиениях патриотов.
Приближалось время возмездия, Советская Армия изгоняла немецко-фашистских захватчиков из городов и сел Родины, и Лахно бежал — сперва в Румынию, затем в Югославию, где вступил в созданный немцами «русский охранный корпус», принимал участие в карательных экспедициях. И впоследствии, находясь в лагере перемещенных лиц, настойчиво искал пути новых предательств, был завербован в эмигрантскую шпионско-террористическую организацию, прошел полный курс обучения.
Кровавый путь и у другого предателя — Александра Макова. В первый год войны он оказался в числе наемников рабочей команды немецкой воинской части в Херсоне, затем — карательного батальона «Черное море», проводившего борьбу с партизанами, служил в созданной фашистами «русской освободительной армии», как агент-радист бродил по тылам Советской Армии, обслуживал слушателей американской шпионско-диверсионной школы, сам прошел обучение.
Офицеры разведслужб США, действовавшие в контакте с главарями «НТС», обучали Лахно и Макова методам организации и осуществления актов террора, диверсий и шпионажа, способам шифровальной радиосвязи, прыжкам с парашютом, стрельбе из боевого оружия. Им приказывали любыми средствами, вплоть до убийств, добыть подлинные советские документы и, заменив ими американские фальшивки, обосноваться на жительство в Киеве и Одессе, выявлять антисоветски настроенных лиц, вербовать их, распространять листовки, содержащие призывы к активной борьбе против Советской власти.