Ну что таращишь глаза?! Так надо, болван! «Господин» в твоем лексиконе опасен. Ты не должен привыкать к этому слову, ибо там, по ту сторону фронта, оно подведет тебя…
Одеваясь, Александр Иванович почти не слушал немца. Вспомнилось пехотное училище в Калинковичах. Такую форму выдали ему там в день поступления. Торжественно, со значением… И вот теперь, три года спустя, он получил ее из рук фашиста. Свою, родную, курсантскую. Недоставало лишь алой эмалевой звездочки. Инспектор Унт растоптал ее на глазах. И этого громилу, врага своего, впредь он должен называть товарищем. Нет, никогда не подойдет он к нему с этим словом! Не только к зондерфюреру, но к любому гитлеровцу, с которым доведется встретиться. Просто не повернется язык, не откроется рот. Ни за что!
Вызванный инспектором пан Чук проводил Козлова в казарму. Он ввел его в небольшую комнату на четырех человек, показал койку и тумбочку, сбегал куда-то и вскоре вернулся с котелком, алюминиевой миской, ложкой и кружкой.
- Оце тоби,-сказал пан Чук, пряча посуду в тумбочку.- Кушать тут будешь. На кухню ходи сам. Зараз дадуть тоби буханку хлиба, масло та цукор. Прошу.
Речь Чука состояла из смеси украинских, русских и отчасти польских слов. Он казался даже добрым, хотя и старался угождать своим хозяевам.
- А где же ваша кухня? - спросил Козлов.- В каком бараке? Сегодня я еще ничего в рот не брал.
- Ни, вона не в бараци. Прямо посеред двору, на колесах,- пояснил пан Чук. И, обернувшись к парню, возившемуся у своей тумбочки с телеграфным ключом, представил: - Цей хлопець буде жить тут. Кличуть его Меншиков… Зараз я покажу ему кухню, нехай червяка заморе…
Козлов вернулся в казарму с котелком щей и миской пшенной каши. Парень, которому его представил пан Чук, все еще выстукивал морзянку. К новичку он не проявлял ни малейшего интереса. Тоже молодой, чуть постарше Козлова. Обедая, Александр Иванович нет-нет да и поглядывал на него. Кто он, этот человек? Военнопленный? Если да, то каким образом очутился в плену? Может быть, сдался? Козлову почему-то казалось, что такой мог сам сдаться. Ишь как увлекся! Наверное, хочет стать у немцев первоклассным радистом. Старается - и ради кого?
Застряла в горле каша, поперхнулся. А тот даже не поднял головы, выстукивает себе точки и тире. Ну и гад же! Впервые в своей жизни Козлов видит живого изменника Родины. Да что там видит! Сидит рядом с ним. Жить вместе будут. Спать.
Завтра, наверное, и ему выдадут такой же ключ, и он начнет выстукивать точки и тире. Начнет помимо своей воли, вопреки своему сердцу. А что поделаешь? Возможно, и этот стучит вопреки своему сердцу? Разве узнаешь! Не спрашивать же. Да и не скажет.
Пообедал, вымыл и спрятал в тумбочку посуду. Только теперь парень перестал выстукивать.
- Ну, будем знакомы, что ли…- Он подошел, но руки не подал, только пристально и как-то хмуро посмотрел из-под бровей.- Зовут меня Романов… Из Борисова… Запомнишь? Ну а тебя уже знаю.
«Ничего ты не знаешь,- с грустью подумал Козлов.- Кто я, что я… И ты наверняка не Романов. Сомневаться тут нечего. Сделал из тебя Романова тот же доктор Пониковский».
- Фронтовик?-спросил Романов.
- Фронтовик. А ты?
- Не успел. Но раньше - воевал. На Хасане. Слыхал про такое озеро? Ну вот… Так что не думай, я не из робкого десятка. Знаю, чем порох пахнет. Потому и сюда взяли.
- Давно взяли?
Романов повел плечами:
- Не очень… Если б давно, не застал бы здесь. Тут, брат, не шибко весело. Скукота. Изо дня в день долбишь азбуку Морзе: точка- тире, две точки-тире… И так далее. К бабе лишний раз не сбегаешь.
- Холост?
- Об этом не спрашивай, все равно не скажу. И вообще ты меня ни о чем не спрашивай. Не люблю, когда посторонние в душу лезут…
Жесткие, холодные глаза Романова словно пронзились внезапной болью. Вспомнил о чем-то? Пожалуй, да. Но почему испугался собственных воспоминаний? Что скрывает?
Как тяжело, когда ничего не знаешь о человеке. А если этот человек - не враг! Вот так и из школы уйдет, не открывшись. Выбросят ночью с парашютом, и все.
- В карты играешь?- неожиданно спросил Романов.
- В дурака?
Он рассмеялся:
- В дурака и дурак сумеет. В двадцать одно!
- Нет, в очко я не пробовал,- чистосердечно признался Козлов.
- Давай научу.- Романов с места перепрыгнул свою койку, отыскал в тумбочке соседа колоду карт и тем же путем вернулся обратно.- Без этого здесь от скуки подохнешь… Так что учись. Мы с тобой пока так, понарошке. Да вдвоем и не шибко интересно, банк маловат. А вот придет наш третий жилец, тогда мы взаправду. Деньги-то у тебя есть?