Полковник Джонс наклонился над квадратным снимком, полученным путем аэрофотосъемки, который представлял собой центральную часть фотографии, показанной Бонду в Лондоне. На нем был виден длинный ряд приземистых ухоженных строений из обтесанного камня с черепичными крышами. Можно было разглядеть изящные, выступающие вперед окна и закрытый внутренний дворик. Главный подъезд выходил на немощеную дорогу, к которой примыкали гаражи и какие-то строения, похожие на собачьи конуры. Со стороны сада дом опоясывала выложенная каменными плитами терраса, вдоль нее были высажены цветы, и далее на площади в два-три акра ухоженная лужайка спускалась вниз, к берегу небольшого озера, которое, скорее всего, появилось в результате возведения глубоко уходящей под воду каменной плотины. Там, где плотина соединялась с сушей, стояло несколько металлических садовых стульев и столиков, а посредине плотины был сооружен трамплин с ведущей из воды лестницей. Сразу же за озером поросший лесом холм круто поднимался вверх, и именно его полковник Джонс предложил выбрать для подхода. Людей на фотографии не было, но на каменных плитах перед двориком стояло несколько предметов дорогой алюминиевой садовой мебели и стеклянный столик с напитками. Бонд вспомнил, что на большой фотографии были видны теннисный корт в саду, а по другую сторону дороги - конюшни и пасущиеся за аккуратно выкрашенной в белый цвет изгородью лошади. Лейк-Эко, видимо, было шикарным местом отдыха на природе, вдали от намеченных для атомных бомбовых ударов целей, для миллионера, который предпочитает уединение и, возможно, покрывает часть своих текущих расходов за счет прибыли от конной фермы и выгодной сдачи имения в аренду. Великолепное место, где мог бы укрыться на время человек, у которого за плечами десять бурных лет карибской политики и которому необходим отдых для "подзарядки батарей". А озеро могло пригодиться, чтобы смыть кровь с рук.
Полковник Джонс закрыл опустевшее досье, разорвал отпечатанный на машинке список на мелкие кусочки и бросил их в корзину для мусора. Оба встали из-за письменного стола, полковник Джонс проводил Бонда до двери, протянул руку и сказал:
- Ну вот, пожалуй, и все. Я многое бы отдал, чтобы оказаться рядом с вами. Инструктаж напомнил мне о нескольких снайперских вылазках в конце войны, когда я служил в восьмом армейском корпусе под командованием Монтгомери. Мы располагались на левом фланге фронта в Арденнах. Местность была похожа на ту, которую вам предстоит преодолеть, только деревья другие. Ну, а служба в полиции вам знакома - много бумажной работы, и главное - суметь продержаться до выхода на пенсию. Что ж, прощайте и желаю удачи. Как бы дело ни повернулось, я наверняка прочту обо всем в газетах, - закончил он с улыбкой.
Бонд поблагодарил его и пожал протянутую руку. В последний момент он догадался справиться:
- Кстати, винтовка одинарного или двойного действия? По виду-то не определишь, а при появлении цели у меня вряд ли будет много времени для экспериментирования.
- Одинарного, причем спуск очень легкий. Советую не дотрагиваться до него, пока не будете уверены, что не промажете. И еще, не приближайтесь к этим типам на расстояние менее трехсот ярдов. Если не ошибаюсь, они очень неплохо стреляют. Так что держите дистанцию. - Он потянулся к дверной ручке, а свободной рукой тронул рукой Бонда за плечо:
- Наш комиссар часто говорит: там, где можно послать пулю, не посылайте людей. Советую запомнить. Прощайте, коммандер.
Бонд провел ночь и большую часть следующего дня в мотеле "Коузи мотор корт" на окраине Монреаля, заплатив вперед за трое суток. Днем он разбирался в своем снаряжении и немного походил в мягких альпинистских сапогах на рифленой резиновой подошве, которые приобрел в Оттаве. Он также купил таблетки глюкозы, немного копченой ветчины и хлеба для сандвичей, а кроме того, большую алюминиевую фляжку, которую заполнил виски, разведенным на четверть кофе. После наступления темноты он поужинал; немного поспал, затем развел в ванне галлон красящего под грецкий орех вещества и тщательно вымылся в приготовленном растворе, не забыв промыть и голову. Теперь он выглядел как краснокожий индеец с серо-голубыми глазами. Была уже почти полночь, когда он бесшумно открыл боковую дверь, ведущую к автостоянке, сел в машину и направился на юг в сторону Фрелигсбурга, чтобы преодолеть последний отрезок ПУТИ.
Рабочий открытой круглые сутки автомастерской оказался не таким заспанным, как предполагал полковник Джонс.
- Мистер собрался на охоту?
В Северной Америке можно очень хорошо объясниться лаконичными утвердительными или отрицательными восклицаниями, произносимыми с различными модуляциями голоса, типа "э", "а?" или "ага", перемежая их словечками вроде "конечно", "наверно", "неужели", "ЧУШЬ" и тому подобное, которые годятся практически для любых возможных ситуаций.
Перекинув ремень винтовки через плечо, Бонд ответил:
- Ага.
- В прошлую субботу один охотник подстрелил прекрасного бобра в районе Хайгейт-Спрингс.
- Неужели? - спросил Бонд безразлично, расплатился за двое суток и вышел на улицу. У последних домов он сделал краткую остановку. Отсюда ему предстояло пройти вдоль шоссе ярдов сто до того места, где немощеная дорога отходила вправо от шоссе в сторону леса. По ней он прошагал минут тридцать, пока она не кончилась у полуразрушенного строения фермы. Собака на цепи залилась бешеным лаем, но свет в окнах не появился. Бонд обогнул дом и сразу же обнаружил идущую вдоль ручья тропу, по которой ему предстояло пройти три мили. Он прибавил ходу, пытаясь отделаться от собаки. Когда лай прекратился, наступила тишина - глубокая бархатная тишина ночного леса. Ночь была теплой, светила полная желтая луна, свет ее, проникая сквозь густо растущие ели, позволял Бонду без труда придерживаться маршрута. В альпинистских сапогах на пружинящей мягкой подошве идти было легко, и Бонд обрел второе дыхание, почувствовав уверенность, что преодолеет расстояние с хорошей скоростью. Около четырех утра деревья начали редеть, и вскоре он уже шагал по открытому пространству, видя справа от себя разбросанные в беспорядке огни Франклина. Он пересек местную асфальтовую дорогу, после которой ставшая шире тропа вновь углубилась в лес. По правую руку сквозь деревья можно было видеть слабый блеск поверхности озера. К пяти утра он уже оставил позади черные ленты американских автострад 108 и 120. Пересекая последнюю, он заметил дорожный знак с надписью "Водопад Эносбург -1 миля". Теперь ему предстояло пройти самую последнюю часть пути по узкой, круто поднимающейся вверх охотничьей тропинке. Отойдя на приличное расстояние от автострады, он остановился, перекинул винтовку и рюкзак на другое плечо, выкурил сигарету и сжег нарисованный от руки план маршрута. На небе уже начали появляться первые бледные проблески зари, лес понемногу пробуждался от сна: раздался резкий меланхоличный крик не известной Бонду птицы, слышался шорох движения мелких животных. Бонд представил себе дом, расположенный далеко в глубине долины по другую сторону горы, которую ему предстояло преодолеть, - занавешенные окна, помятые сонные лица четырех человек, роса на лужайке и разбегающиеся широкими кругами по переливающейся серой поверхности озера первые лучи восходящего солнца. А отсюда, с этой стороны горы, к дому сквозь деревья подкрадывается палач. Бонд прогнал от себя эти мысли, затоптал окурок в землю и продолжил путь.
Интересно, это холм или гора? На какой высоте холм становится горой? Отчего серебристая кора берез никак не используется - ведь из нее можно было бы изготовлять очень полезные и ценные вещи? Лучшее, что есть в Америке, это бурундуки и жаркое из устриц. Вечером темнота на самом деле не опускается, а поднимается. Если сидеть на вершине горы и наблюдать, как солнце опускается за противоположную вершину, то темнота поднимается вверх из долины прямо к вашим ногам. Перестанут ли птицы когда-нибудь бояться человека? Прошло, должно быть, не одно столетие с тех пор, как в этих лесах человек последний раз убил мелкую птицу, чтобы приготовить себе пищу, а они все еще его боятся. Что был за человек Этан Аллен, который стоял во главе отряда парней с Зеленых гор Вермонта? Сейчас в американских мотелях для привлечения клиентуры рекламируется мебель Этана Аллена. Интересно, почему? Он что, сам изготовлял мебель? Армейские ботинки должны иметь резиновые подошвы, как на моих сапогах.