Ритм усиливался.
Довольно быстро ему наскучило сидеть. Пьяные раскрасневшиеся лица и чересчур звонкие голоса приводили его нутро в раздражение. Гарри попытался найти Рона, но вместо друга наткнулся вновь на Флинта, только в этот раз Флинт не захотел его легко отпускать.
— Поттер, куда делся Уизли? — заорал он ему в ухо. — Ты один? Идем.
— Зачем? — Гарри было сложно перекричать шум, он даже встал на носочки, оперевшись на плечо Маркуса.
— У меня есть заманчивое предложение напиться вместе.
Гарри отошел от Флинта. Тот шатался на ногах, цеплялся к каждому встречному и тянулся за каждым бокалом, показывающимся у него перед носом. Почти в стельку.
— Откажусь.
Маркус вцепился ему в предплечье. Гарри попытался вырваться, ощутив необъяснимый страх, исходящий от инстинктов, но не получилось. Чужая рука больно давила, но дело было не в тупой боли — слишком много людей. Только в этот момент до его понимания дошло, что он зажат со всех сторон неуправляемой толпой, кричащей и гогочущей.
Много людей.
Его залихорадило. Дышать стало труднее, что-то мешало ему сделать глубокий вдох. Воздух стоял спертый. Мерцающие огни под потолком били по глазам. Гарри выронил стакан, и тот с дребезгом разлетелся на осколки, но никто не обратил внимания — посуда билась повсюду.
— Не ломайся, держи, — Флинт выхватил закупоренную бутылку у проходящего мимо сокурсника и всучил ее Гарри, — твоя кислая рожа может испортить вечеринку.
— Флинт, тебя ждут, — Гарри попытался отвертеться, но чудным образом состояние Флинта не заглушило до конца его мыслительные процессы. Он понял, что его обманывают и не отпустил Гарри, — ладно, идем. Не упади.
— Не скучно быть единственным трезвым? — Маркус повис на нем и по-глупому захихикал.
— Нет, что ты, я словно в цирке побывал.
— Грубый гриффиндорец. А ты поганец, Поттер. Думаешь, я не замечу, что ты даже не пригубил бутылку?
— Потом.
Гарри выдернул руку, протащил опешившего Флинта к компании, уровень опьянения которой совпадал с его, и буквально скинул обузу к ним за стол, уставленный пластиковыми стаканчиками. Кто-то настойчиво пытался его ухватить за край толстовки. О его щеку потерлась чужая, и Гарри резко отвернул лицо, морщась от удушливого аромата парфюма. А затем забился в неприметный угол, между дверью кладовой и крутой лестницей, ведущей на чердак.
Там не было тише или свежее, но, по крайней мере, никто не мог обхватить сзади за спину и начать приставать с идиотскими предложениями.
Капельку безопаснее.
Гарри запрокинул голову вверх и зажмурился. Пальцами прижал пульсирующие виски, отдающие болью в тяжелой голове. Он возненавидел эту дурацкую музыку, бессмысленные слова песни про идиотку Энни, и того, кто не посчитал плохой затеей продавать алкоголь подросткам.
Надо успокоиться. Прогнать глупый страх. Страх толпы и маленького замкнутого пространства.
Под кроссовком раздался хруст — на полу лежал крупный осколок граненного стекла. Гарри пнул его куда-то. Он не рассмотрел. В его руке по-прежнему была бутылка со светлым шипящим пойлом. Он приложил ее к горячему лбу, чтобы чуточку снизить жар, наполнивший тело. А потом…
Начала мучить жажда. Горло пересохло. И выпить немного, вместо того, чтобы пробираться через гудящих людей к барной стойке, показалось неплохой мыслью. От пары глотков ему не станет хуже.
Гарри не понял, что в бутылке, но на вкус было неплохо, чуть-чуть кислое и пенящееся. Его немного отпустило — голова пусть и начала клониться вниз, а веки закрываться, но страх рассеивался, а этот главное. С него словно оковы сняли, странная невесомость вселилась в него и погрузила окружающий мир будто в волнующееся море — все закружилось. Он не считал сколько времени ушло на бутылку, может много, а может мало, ему было глубоко плевать. Рядом проходили люди. Одни забрали бутылку, другие всучили новую. А Гарри думал только о том, чтобы заглушить нарастающую панику.
Красный свет напомнил о Роне. Гарри, слегка покачиваясь, нетвердо оперся рукой о стену и пошел к выходу. Ноги путались, будто играли в классики, и пару раз он натыкался на стулья или на кого-то из знакомых, не менее пьяных, чем он. Путь до выхода казался бесконечным. Гарри все шел-шел и ничуть не приближался к заветной двери.
Мысли копошились бурным потоком. Найти выход. Найти Рона. Вернуться в замок. Лечь спать. И больше не повторять вылазки в людные места. Он вроде бы понимал последующие шаги, но что-то мешало сориентироваться в душном пространстве и вело его куда-то не туда. Гарри с облегчением увидел стойку и вцепился в нее, чтобы его ноги не унесли его дальше. Клонило вниз. Он боялся не выбраться из этого проклятого лабиринта.
Лабиринт.
— Что с тобой? Черт, идем.
Кто-то подхватил его за талию и повел за собой. Гарри не сопротивлялся, он с трудом сдерживал рвотные позывы и закрыл глаза, чтобы не видеть, как вокруг все искажается и плывет.
Скрип двери — свежий воздух ударил в голову. Стало хуже. Гарри разлепил глаза и шумно выдохнул.
— Ничего не видно, — просипел он.
— Ночь уже. Ты один здесь был?
— Р…Рон.
Язык заплетался. Его опустили на лавочку, и Гарри сразу откинулся на жесткую спинку. Внутри него словно штормило море. Море джина и дряни. Даже сидя на месте, его пошатывало, и если бы спаситель не сел рядом и не подставил плечо, на которое Гарри упал лицом, то попросту бы свалился на землю.
Свежий ночной воздух и прохлада слегка выбили из его головы хмель, однако тело совершенно обмякло. Хотелось спать. Он не сдержал зевок.
— Надо дойти до замка, — сказали ему.
Гарри не мог разобрать интонацию — голос знакомый, теплый и хрипловатый. С ним говорили вкрадчиво и терпеливо, но чувствовалось огорчение. Он уткнулся носом в плечо, вдыхая успокаивающий запах.
— Немн…ного, — пролепетал Гарри, — подождем.
— Ты заснешь.
— Хочу спать.
— Здесь нельзя, — плечо убрали, и Гарри поставили на ноги одним рывком, — если заметят, то будут проблемы. Я доведу тебя.
— У меня и так они есть.
Дорога до замка была еще ужаснее, чем до двери. Деревья и дома тянулись неизмеримо далеко и долго. Желтые круги у фонарей исчезали под ногами. Гарри представить не мог, что он такой тяжелый, каждые пару метров он мог бы рухнуть, споткнувшись о малейший камешек, если бы его не волокли упрямо в Хогвартс.
— Дерьмо какое, — выругался он, когда ветка дерева ударила его по лицу.
У моста его стошнило, рядом с высоким пышным кустом смородины. Волосы ему заботливо подержали, собрав их в кулак. Чувство стыда пробилось сквозь опьянение — в таком виде он не представал даже перед Роном, а ведь тот был самым близким.
Дальше ничего особого не произошло. Кое-как он доковылял по лестницам и нескончаемым коридорам до кровати. Встретились ли ему на пути профессора? Заметил ли их Филч из окна? Что на утро скажет Гермиона? Гарри отпустил эти вопросы, не в силах побороть желание уткнуться носом в подушку и спрятаться от всех под одеялом — там то уж точно его никто не тронет.
Он слышал стук кроссовок о паркет. Шуршание. Скрип форточки. Ноги, оказавшись в одних лишь носках, сразу замерзли и юркнули под одеяло. Толстовку с него стянули, его руки безвольно выпали из рукавов. Гарри понадеялся, что она не грязная. Его едва ли заботило какое впечатление он произвел, он уже успел смириться, что зачастую оно не в его пользу, но от волнения за будущее оправдание его начало тошнить больше.
Чтобы не опозориться во второй раз, он подавил все мысли и отвернулся к стене. Сны захватили его без промедления — шторм, иного он и не ждал.
Пробуждение было непростым. По ощущениям, Гарри проспал ничтожно мало, но часы с зеленым корпусом на тумбочке не дали организму солгать — день перевалил за полдень. Он долго смотрел на тикающие стрелочки, будто под гипнозом, а потом опомнился и затоптал ногами одеяло к грядушке.