Его просьбу Седрик услышал и опустил его на ноги. Они почти настигли Нору, похожую на башенку из кубиков, которую построил ребенок — так неуклюже были нагромаждены этажи.
Они часто дышали, молча уставившись друг на друга и посмеиваясь. Несмотря на слабый свет, просачивающийся сквозь окна кухни, Гарри хорошо видел как щеки Седрика покраснели, а в глазах появился блеск. Ему захотелось подойти ближе и как-то выразить, что он не прочь повторить прогулку, но почему-то мысли не хотели преображаться в слова. Отчего-то было сложно начать говорить: он боялся, что его слова мгновенно собьют с Седрика приступ беспечности и он вернётся в свою стадию сдержанности, когда к нему подойти сложно.
Седрик тоже чувствовал это и отошёл чуть подальше. Ему тоже не хотелось возвращаться в прежнее состояние.
— Ну, еще увидимся? — с надеждой спросил Гарри.
— Да, но не могу обещать когда, — ответил Седрик, — у меня много времени уйдет на… я постараюсь.
— Постарайся, мне будет тебя не хватать.
Прежде чем Седрик успел раскрыть рот, Гарри забежал за дверь и захлопнул её. От накатившего веселья и смущения от своих слов – его бросило в жар и сердце заколотило. Прижавшись спиной к двери, Гарри медленно скатился вниз, зажмурив глаза. С ним точно творилось что-то необычное, он это понял. Внутри него бурлили силы, появилась энергия, хотелось подскочить и броситься куда-то. На миг он потерял всякие точки соприкосновения с окружающей средой: он будто бы не сидел в доме, а бежал по улице, с горящим лбом и задыхаясь.
— Ты вернулся? Как раз вовремя! Я поменяла вам белье и сменила ковёр. В комнате что-то пролили и запахло горькими травами.
Миссис Уизли села за вязание и чуть опустила очки вниз, когда увидела как Гарри влетел по ступеням вверх.
Комментарий к Глава 9. Новые стороны
Мой график уплотняется, но я постараюсь писать почаще :)
Думаю, здесь отчётливо видно как я скучаю по лету
========== Глава 10. Теряя равновесие ==========
Это была очередная ночь, когда Гарри приплелся в Нору и тихо проскользнул в спальню. Миссис Уизли давно бросила попытки убедить его возвращаться пораньше и спокойно спала. Он с Седриком — ему доверяли, тем более аргумент в защиту: почему им можно забыть про нападки от Пожирателей, был железный — сам Дамблдор вручил им амулеты: чего же более?
Нужно отдать должное и Гарри. Он приходил немного позднее часу, а не к утру, ведь дорожил доверительными отношениями с миссис Уизли и подводить её не хотел. Иногда, правда, ему не очень везло, и он заставал её неспящей, сидящей в кресле с вязанием, старательно притворяющейся, что не замечает блеска в его глазах, потрёпанного вида и губ, которые будто покусали. Когда он бежал по лестнице, она лишь тихо усмехалась, качала головой и на короткий миг прекращала двигать спицами, словно вспоминая что-то из своей молодости.
В спальне Гарри заставал бодрых Рона и близнецов, играющих в карты, но не присоединялся к игре, а падал на кровать, долго пялясь в стенку. Они, кажется, о чём-то догадывались, но не высказывали это вслух, лишь ограничивались загадочными полуулыбками.
Но сегодня Рон нарушил это негласное правило. Он что-то рисовал карандашом, размашистым росчерком, лежа на животе. Мягкий жёлтый свет лампы, поставленной рядом на трехногий стул, бросал тени на стену. Когда Гарри вошёл в спальню и упал ничком на мягкую кровать, замерев в каком-то блаженстве, Рон убрал карандаш за ухо.
— Вы были далеко?
— Не очень, — промямлил Гарри и закрыл глаза.
Через распахнутое настежь окно проник прохладный ветер и нежно пошевелил страницы раскрытых книг на подоконнике. За дверью заскрипели половицы. Кто-то немного потоптался, а затем ушёл.
— И завтра вы тоже куда-нибудь пойдёте? — Рон продолжал наступление.
Каждый его вопрос звучал с упрёком, но Гарри не смел винить Рона: тот незаслуженно лишился обещанных летних развлечений. Рон находился в оскорбительном неведении, не знал и не понимал, что творится с Гарри, откуда исходит его молчаливость, и устал намекать, что его терпение не безгранично, что ему обидно стоять у обочины на жизненном пути друга.
Гарри отвечал очень неохотно, зевая от усталости, навалившейся на него сразу, едва он переступил порог дома, уже ставшего родным. У Дурслей он не ощущал такого умиротворения, как здесь, несмотря на разительную разницу в шуме — целая ватага подростков не могла тягаться с Петунией.
— Неподалеку есть интересное местечко, надо лишь час на поезде потратить. Я потом расскажу тебе, что это было, — сказал он, продолжая лежать с закрытыми глазами.
— Спасибо, — с явным сарказмом ответил Рон, — сувениры тоже привезёшь?
— Не паясничай. Когда я подхожу к тебе с предложением полетать или чем-нибудь заняться, то ты его отвергаешь, а сейчас требуешь что-то.
— Потому что издалека видно, что предлагаешь это лишь потому, что тебя совесть душит.
Гарри зарычал в подушку, а потом бросил её в Рона. Ему возразить-то было нечем, Рон говорил сугубо правду: слепым он никогда не был, хотя порой умело притворялся.
Его загнали в угол.
— Теперь ты не отвертишься, — Рон швырнул подушку в ответ, несколько подобрев. Видимо, он готов был дать Гарри шанс. — Признавайся: куда ты пропадаешь каждое воскресенье? Три недели подряд.
— Дополнительные занятия.
Фактически Гарри не соврал и самодовольно ухмыльнулся. Нет разницы, кто его учитель, и пусть это был Драко Малфой, который сводил с ума своей непредсказуемостью. Со временем Гарри это даже начало нравится: заходя в заднюю комнату бара, укрытую от посторонних глаз, начиналась игра в угадывание, каким на этот раз будет Драко. Опять начнет возмущаться за плоховыученный урок или, может быть, проявит снисходительность и начнет искрометно высмеивать его, а потом будет скупо извиняться? Неожиданно, но Драко мог понимать, что кого-то обидел и это его беспокоило.
— Допустим, — Рон поджал губы, — а зелье тоже для ума ты купил?
Опешив, Гарри кашлянул и резко вскочил. Пальцы мелко задрожали от, пожалуй, самого неприятного страха, воплотившегося в реальность — страха разочаровать. А это было именно разочарование: голубые глаза Рона врать не умели. Смотрел не с обидой, не с гневом, а с жалостью и горечью.
Как так вышло, что мальчик со славой храброго гриффиндорца стал изгоем, зависимым от волшебной жидкости? Падение произошло столь стремительно, что никто не смог бы сказать, когда они упустили переломный момент — всё происходило слишком быстро и незаметно. Гарри был окружён людьми и при этом оставался один на один со своей незримой борьбой.
— У меня нет выбора и не надо меня осуждать, — процедил он, — никто не удержит свой рассудок, если поживёт моей жизнью.
— Это нездоровый механизм преодоления. Я не… не осуждаю, но не одобряю тот способ, который ты выбрал.
— Время, проведённое рядом с Гермионой, не проходит даром.
— Хватит, — перебил его рассерженный Рон, — мы сотни раз нарушали правила, речь идет не о правильности твоего поступка, а о том, что он тебе не поможет.
Гарри странно посмотрел на него.
— А кто мне поможет?
От растерянности Рон лишь отвернулся к окну, не выдержав зрительного контакта.
— Кто? Мне казалось, что ответ очевиден.
— Прости, — Гарри хотел было сесть рядом, но что-то внутри щёлкнуло и остановило его, — это не должно вас касаться. Я разберусь со всем сам. И я не один.
— Я догадываюсь кто, — на лице Рона мелькнула слабая улыбка, — вы крепко сдружились. Очень. Он…
Очертания мебели растворились. Единственный источник света погас: Гарри хлопнул ладонью по лампе. Падающие вещи оповестили о том, что Рон не ожидал этого и свалился с кровати, ведь сидел на её краю, оперевшись на подоконник.
— Я хочу спать. Утром договорим, хорошо? Миссис Уизли нас может услышать, а я хочу сохранить всё сказанное в секрете.