— Достаточно просто не мешать.
Лицо Амбридж налилось краской. Артур и Молли отошли от неё, словно боялись, что она сейчас взорвётся.
— Обращайтесь, — тявкнула она и, стуча каблуками, направилась к камину.
Её уход забрал с собой лишнее напряжение, но не избавил от него полностью. Все продолжали глазеть на Дамблдора в ожидании чуда. Гарри раньше бы повёл себя также, но перестал верить в его силу: он увидел, что даже для великого волшебника есть невозможное. Он прошмыгнул на лестницу и затаился на втором этаже, опустившись на колени прямо перед ступенями. Верить в происходящее мешала какая-то часть его сознания, хранившая в себе последние воспоминания с Седриком.
— Обычно люди находятся в течении семи дней. Это средний срок их поисков, следующие дни отнимают вероятность их спасения по двадцать процентов. Мы будем использовать все доступные нам средства, мы уже осмотрели округ и замок, но чары ничего не обнаружили. Я многое видел, но такое исчезновение, когда зацепок не остаётся, даже для наметанного глаза аврора, — большая редкость. Похоже, это хорошо планировалось, но кем и для чего?
Комментарий к Глава 11. Настоящее лицо
Признаться, планировался гораздо больший план работы, но мой интерес угас, так что финал не за горами
По поводу гедрика: Гарри не в том состоянии, чтобы кого-то здраво любить. Он болезненно привязался к Седрику, потому что боится одиночества, пережил травму и в его голове встрял образ Седрика-спасателя
========== Глава 12. Решение вопреки ==========
Гарри не без волнения зашёл в дом Диггори. В светлой столовой заседали авроры. За закрытой дверью их голоса разносились приглушённо. Грюм, опираясь на его плечо, грузно перешагнул порог и утер пот со лба.
— Чертовщина. Жара. Ты, это, недолго. Мы всё тут осмотрели, но Дамблдор настоял, чтобы ты осмотрел комнату.
Миссис Диггори не вышла к ним. Дом походил на проходной двор, по которому гуляли люди, — двери почти все раскрыты, авроры повсюду сновали и сменялись друг другом. Это неприятно ощущалось, портило домашний уют, казалось неправильным. Ящики шкафов были кое-как прикрыты, торчали, как будто высунутые языки. На паркете были видны следы обуви.
— Обыск здесь был серьёзный, — уверял Грюм, заметив, как Гарри оброс смятением и неуверенно зашагал в сторону спальни.
Его движения были скованными. Он был сжатым комком нервов. Гарри приближался к заветной двери тяжко, медленно. Белая, обычная, внизу слегка пошарпанная с круглой медной ручкой. Что за ней скрывалось? Что-то пугающее пустотой и нарочным умиротворением — комната была неживой, бездыханной, но ещё хранила остатки недавнего человеческого присутствия. Гарри робко обхватил ладонью ручку и потянул её на себя. В глаза ударил яркий солнечный свет, заставляя зажмуриться. Грюм хотел последовать за ним, но его окликнули, и он удалился, недовольно бурча что-то под нос.
Гарри вошёл и плотно прикрыл за собой дверь, чтобы никто не помешал ему в одиночку проникнуться атмосферой комнаты: через неё понять, что происходило в последнее время с Седриком. Ведь… мотивов исчезать не было? Гарри на это надеялся. Нет ничего хуже, чем внезапно осознать, что всё это время близкий нуждался в твоей помощи, а ты упустил его.
Кровать была ровно заправлена, на стуле лежала гора сложенной одежды, на письменном столе, придвинутому к окну, громоздились диски и книги с мягкими обложками родом из восьмидесятых. На стене — Боуи с узнаваемыми огненными волосами. Пахло свежестью, почти также, как и в факультетской спальне. Гарри вдохнул полной грудью – здесь дышалось легче, несмотря на застывшую тревогу. Комната не выглядела так, словно её перерывали, она покойно ждала своего хозяина. Мирно и тихо, а на хлынувших гостей никак не реагировала. Гарри провёл ладонью по столу и шкафу и посмотрел на руку — лёгкая бесцветная пыль осела на ней.
Знаки, записки, подсказки — он искал их в деталях, на корешках, в углах, на голых стенах и в узоре потёртого ковра. Но вещи в комнате выглядели слишком обыкновенно. Он пролистал и встряхнул пару книг, из них выпали скрепки, а содержание ничем не удивляло: обычные повести и справочники. Диски — музыка семидесятых и до девяносто второго, похоже, Седрик мог прослыть меломаном. Гарри представил, как он сидел по вечерам, напевая «It’s too late», небрежно перелистывая страницы историй, несколько скучных, по его мнению.
Ничто не говорило о желании сбежать: Седрика окружало всё привычное и любимое. Но это не исключало, что он мог планировать куда-то уйти и затем вернуться. Ему было к кому и чему возвращаться.
Гарри встал в центре и на пятке повернулся вокруг. Он кончиком футболки протер стёклышки очков.
— Ну же, — упрашивал он то ли себя, то ли комнату выдать ему знак.
Взгляд приковал школьный рюкзак: достаточно потрёпанный и чем-то наполненный. Гарри взял его и нетерпеливо раскрыл: свитки, значок старосты и свёрнутый галстук с жёлтыми полосками лежали с начала июня нетронутыми. Гарри вытряхнул всё на пол и сел на колени, внимательно глядя на вещи перед ним. Он не пытался искать между ними связи, только отнесёт их аврорам на проверку – не запрятали ли в них заклятия? Но пергаменты, они сами напрашивались прочесть их, и Гарри не мог сопротивляться. Находиться в спальне долго было сложно: её стены постепенно начинали сдавливать, словно он исчерпал лимит их гостеприимства.
Последняя лекция по травологии, древние руны, тест по ЗОТИ, – написанный чужим кривым почерком, а не крупным и стройным – карты, вырванные из книг лично Гарри. Что-то в груди кольнуло. Гарри резко притянул к себе карты и пробежал по ним глазами — никаких отметин, ни кляксы на полях, ничего. Они лежали забытыми в первый же день по приезде.
За дверью послышались шаги. Застучал протез по паркету. Гарри быстро свернул карты и запихал их в задние карманы джинсов. Вещи – как он условился со своей совестью – он отдаст аврорам, но карты смутное предчувствие, пробирающее до мурашек, велело оставить себе.
— Ты долго там копаться будешь? — в дверном проёме показалась голова Грюма.
— Нет, я закончил, — Гарри сгреб вещи в рюкзак и протянул его Грюму. — Это надо проверить на чары. Мало ли, портал.
— Сомнительно, я лично проверил следы магических перемещений в округе.
— Но это же можно сделать ещё раз?
Гарри упрямо тыкнул рюкзаком в Грюма. Тот покраснел, – не ясно, от духоты или раздражения на него – но всё же взял рюкзак. Напоследок Гарри окинул комнату потухшим взглядом: вдруг она скажет что-то в напутствие? Но она упорно молчала, лишь короткие занавески на окнах вздувались и скользили по стенам.
— Никуда не отходи, — сказал Грюм, наклонившись к его уху, — нам надо ещё кое-что посетить.
— Что? — встрепенулся Гарри.
— Потом, Поттер, всё потом. А пока… — Грюм указал на дверь, ведущую в сад, — брысь туда и жди меня. Понял?
— Да, сэр.
Выдержав паузу, – пока Грюм не скрылся за кухонной дверью, за которой что-то бурно обсуждалось – Гарри развернулся не в сторону двери, а пошёл в гостиную, стараясь ступать осторожно. Схватив бумажку, он наскоро нацарапал что-то на ней. Потом он будет немного жалеть о содеянном, но порция гнева давно его не трогала, он стерпит. В приоритете было найти Седрика, хотя бы посодействовать этому, а не подчиняться мутным планам авроров.
На каминной полке, как у большинства семей волшебников, стояла чаша с песком для перемещений. Гарри взял горсть и, словно заведённый, точным движением бросил её вниз, чётко произнеся:
— Косая Аллея.
Отныне у него есть только одно место, где ничто не беспокоило и где можно найти ответы на любые вопросы. Его скрыло зелёное холодное пламя, а через доли секунды он очутился в старом букинистическом магазине, полном подозрительных лиц и трухлявых ведьм. Его появление не приковало к себе внимание: шли торги, все были заняты. Гарри вышел из камина беспрепятственно и, держась ближе к нагромождениям резных шкафов и сундуков, дошёл до заднего холла, захламленного ящиками. До его уха донесся знакомый молодой голос, но кому именно он принадлежал, Гарри не вспомнил. Так или иначе, встречать сейчас и здесь приятелей было бы лишним, он не приготовил никаких оправданий своему нахождению здесь. Всё-таки репутация магазинов, как зараза, передавалась их посетителям.