— Вы не объясните мне, почему этой ночью вам не спится? — она чуть ли не пропела эту фразу тонким визгливым голоском.
Гарри был ошеломлен тем, что его план сорвался едва начавшись. Он беспомощно метал взгляд от Дамблдора к женщине, и наоборот, и только спустя пару минут до него дошло, что надо бы подняться и отряхнуться от пыли. Неловко похлопав по брюкам, он кашлянул и оглянулся на Драко, который сбросил с себя былое изумление, как змея кожу, и смерил профессоров надменным взором, поправив свой галстук.
— Я хотел попасть в больничное крыло, — промямлил Гарри, внутри кипя от гнева, что оправдываться почему-то нужно ему одному.
— И для этого устроили грубую драку, таковы причинно-следственные связи, мистер Поттер? — язвительно уточнила иснпектор и, стуча каблуками, сделала пару шагов вперед, что между ней и Гарри осталась минимальная дистанция. Гарри видел как ее зрачки дрожали от смеси гнева и ликования, — откуда в вас сумасшедшая тяга к приключениям, которые почти всегда носят катострофический характер? Боюсь, я буду вынуждена принять меры, чтобы восстановить порядок в Хогвартсе… Мистер Малфой, вы сильно пострадали?
— Долорес, мне кажется, что драка не бывает без второго участника, — вмешался Дамблдор, отодвигая Гарри за плечо от женщины, — за дисциплину отвечают деканы, пусть они и разберутся с юношами, нам предстоит еще много дел, а ночь не бесконечна.
— Да, мисс Амбридж, не беспокойтесь. Наставить на путь истинный нерадивых учеников в нашей компетенции, — сказала профессор Макгонагалл.
Несмотря на подчеркнутую вежливость, Гарри учуял сарказм в словах профессора, и вовремя сдержал смешок, увидев, как Амбридж затряслась, но никак не возразила. Она покинула коридор вместе с инспекцией и Дамблдором. Драко, хоть и не получил открытой претензии в свой адрес, понимал, что разборок не избежать, и уж тем более, когда они попались деканам.
Снейп жестом призвал Малфоя, и они ушли. Гарри заметил, что спесь с Драко слетела, он опустил плечи и прошел мимо, даже не толкнув его напоследок. Макгонагалл подождала, пока они не исчезнут за углом, и лишь потом начала говорить, а не терроризировать Гарри красноречивым молчанием.
— Поттер, насколько хорошо вы оцениваете масштаб недавнего…события? — Макгонагалл чуть наклонилась вперед. На ее переносице образовалась задумчивая складочка, — ваше имя и без того на слуху, и не в хорошем контексте, а сегодня вы решили закопать себя? Долорес Амбридж значимая личность. Когда ей не понравились шоколадные лягушки, она запретила их продажу, прикрываясь заботой о детском здоровье.
— Да-а, полномочия впечатляют, — смущенно промямлил Гарри, нервно топая левой ногой.
Макгонагалл, к счастью, не расслышала его хамство. Она подперла руками бока и громко вздохнула, будто перед прыжком в ледяную воду.
— Я осознаю ваши чувства, вы напуганы и не понимаете как вернуться в привычную колею, — она говорила торопясь и очень тихо, — и моя задача не дать вам сойти с верного пути. Вы не в состоянии решить это сами, потому не мешайте сделать это мне.
— Вы поможете мне? — Гарри за один день был близок к тому, чтобы потерять веру, что еще есть те, кто не бросит его.
— Я постараюсь, но многое зависит от вас. Будьте аккуратнее и осмотрительнее, не спешите кидать людям правду, они еще не готовы к ней.
— Вы предлагаете мне просто терпеть? Это сомнительная помощь.
— Не сомнительнее, чем колотить Драко Малфоя, — хмуро ответила Макгонагалл.
— Это была защита, он следил за мной, — возмутился Гарри.
Он уже забыл о своей тягучей боли в шраме, которая еще больше усилилась после удара затылком. Он уже забыл что хотел пробраться в Пуффендуй и вообще перестал считать затею отличной. Сейчас всю его сущность заняло одно — разочарование, имевшее горький привкус. Гарри мог понять почему однокурсники начали сторониться его, мог понять и людей из министерства, у которых недостатка в проблемах не возникало, но понять почему профессор Макгонагалл и директор Дамблдор больше вредят своими усилиями облегчить ему жизнь, нежели снимают с него оковы. Его нисколько не раздосадовало то, что очередное столкновение с Малфоем переросло в баталию. Гарри, себе же на удивление, мог смириться со многим, но какая-то его часть, мечтательная и слабая, жившая в нем еще с детства, искренне надеялась, что появится кто-то, кто поможет ему.
— Не мне вам рассказывать кто отец Драко Малфоя, — поучительно сказала Макгонагалл, — и Долорес Амбридж не так глупа, чтобы наказывать сына такого влиятельного человека. Я знаю, Поттер, что вы вряд ли хотели быть замеченным этой ночью, что вызывает у меня отдельный вопрос, и навряд ли драка была частью вашего плана, но раз вы все-таки нарушили правила, то я обязана назначить вам отработку.
— Скажите, вы тоже не выслушаете меня?
Тишина неожиданно воцарилась в коридоре, и свист сквозняка прекратился, и странные звуки из каморок заглохли. Голос Гарри поднялся к высокому сводчатому потолку — отчаянный и обреченный. Он устал сдерживать в себе бурю мыслей и чувств, изнуряющих его с каждой минутой все сильнее. Выговориться — вот, что ему было нужно. Неделя молчания, лежа на белоснежной кровати в стерильной обстановке была его пределом.
Рассказать как он бежал и чувствовал, как легкие сжимаются с такой силой, что дышать было невозможно, поведать о животном страхе, когда его окружили люди в масках. Рон и Гермиона выслушали бы его, но Гарри опасался грузить их тяжелыми воспоминаниями. Разделив их с друзьями, он будто бы передаст им часть своих удушающих ощущений и повиснет на них якорем.
Макгонагалл открыла рот, чтобы выдать обыденную тираду нравоучений и шаблонов вежливых сожалений, но Гарри позабыл о наказании и обо всем, что здесь было, и поднялся по лестнице.
Спал он плохо. Часто просыпался весь в поту, зарывался головой под подушку и тянулся за стаканом с водой, чтобы утолить ужасную жажду — во рту как будто бы образовывалась пустыня. Его бросало в лихорадочный жар. Под утро он не стерпел и проскочил к Мадам Помфри за зельями, и чудо-настойки подействовали на славу, он едва успел забраться на кровать и мгновенно уснул крепким сном. Жар спал, только мокрая футболка липла к худой спине.
Однако вскоре затрезвонил будильник Невилла. Невилл выключил его сразу и вернулся под теплое одеяло, жмурясь от яркого солнца, свет которого пробивался в спальню. Затем зазвенел будильник Симуса, но Симус в отличие от Лонгботтома не тяготился звоном и стукнул по крышке кулаком лишь спустя упорных трёх минут. Потом оказалось, что проклятое устройство есть еще и у самого Гарри, и он просто наложил спросонья заглушающие чары.
Победить волшебные свойства зелий у него не получилось, и завтрак был благополучно пропущен, впрочем, как и первый урок ухода за магическими существами. Что он бессовестно проспал, Гарри понял лишь, несясь по замку, на ходу завязывая галстук. Дважды он пролетел мимо нужного поворота и только на третий раз завернул куда надо. Кто-то свистнул ему вслед, но он так торопился, что не оглянулся назад и не увидел насмешника.
— Кошмарно выглядишь, — Рон вынес ему вердикт и сочувственно покачал головой.
— Как морской черт, тоже фиолетовый, — подсказала Гермиона, выкладывая на стол толстые учебники по трансфигурации из сумки.
Гарри пожал плечами и положил голову на руки, лежащие на столе, и в этой позе провел все время урока, благо, за широкими и высокими однокурсниками можно было без проблем спрятаться. Для перестраховки он поставил перед собой раскрытый учебник.
Лекция Макгонагалл о трансфигурации жидких веществ в твердые вполне заменила собой колыбельную. Инстинктивно Гарри знал, что профессор не оставила незамеченным его наглость, но сейчас он был уверен, что имеет на нее право. В конце концов, свалиться от недосыпа куда хуже, чем получить выговор. Гермиона, сидевшая сзади, пару раз потрясла его за локоть, но упорное игнорирование заставило ее сменить гнев на милость, и она отступила.