Хой почувствовал, что опьянел. Мысли путались, на душе было и весело и грустно. Когда братья вышли из ресторана, на улице уже горели фонари. Вечерняя прохлада окончательно отрезвила Хоя, и ему стало немного стыдно за свою болтовню. Они миновали улицу Кыадонг и подходили к железнодорожному мосту. Тут Хой показал брату на японских офицеров, въезжавших из слабо освещенного переулка. Опоясанные мечами, они неподвижно восседали на рикшах. Было ясно, что японцы не случайно оказались в этом районе, славившемся публичными домами, отведенными для колониальных чиновников.
— И отсюда поперли французов! — Хой кивнул на японцев и презрительно хмыкнул. — Даже в публичный дом при оружии ездят!
12
Старый Дьем проверял тетради, которые стопкой возвышались на письменном столе, стоявшем у окна, в углу гостиной. Свет небольшой, прикрытой абажуром настольной лампы падал на белые страницы, бликами сверкал на серебре волос. Из темноты в противоположном конце комнаты тускло поблескивал торжественной позолотой алтарь предков. Сквозь тонкую занавеску светились огоньки лампад и курильницы черной меди.
Послышался стук в дверь.
— Кто там? — Дьем снял очки и повернулся к двери. Он тяжело поднялся и пошел открывать.
— А, это ты… — сказал он, увидев на пороге Хоя.
— Давно не были у вас, решили зайти.
— И Донг с тобой! Ну, заходите. — Дьем кивнул братьям и крикнул в сторону соседней комнаты: — Нган, где ты, дочка? Завари-ка нам чай!
Учитель зажег верхний свет, погасил лампу на столе и пригласил братьев сесть, указав на два старинных кресла. Хою показалось, что сегодня дядя принял его не так, как всегда, не чувствовалось ни обычной радости, ни молодого задора, которым учитель при случае любил щегольнуть. Когда же Дьем опустился в кресло напротив Хоя, тот был поражен: насколько изменился он за столь короткое время. Сеть глубоких морщин покрыла лицо, углы рта опустились еще ниже, теперь это была не обычная скептическая усмешка, это было просто старческое выражение.
Обстановка гостиной не изменилась, только рядом с креслами на круглом, в виде бочонка, табурете появился аквариум с рыбками. На письменном столе Хой заметил второй аквариум, поменьше, и, наконец, в углу, около алтаря, — третий! Видно, старик всерьез занялся разведением рыбок.
— Давно не заходили. Отец, детишки здоровы? Как Тхао после родов?
Вопрос Дьема прозвучал тепло и участливо, но Хою показалось, что у дяди какой-то отсутствующий вид. К счастью, из соседней комнаты появилась Нган, чем-то явно озабоченная. При виде братьев радостно вспыхнула, глаза ее потеплели.
— Донг!
Донг сидел в своем кресле молча, почти неподвижно. Он всегда чувствовал себя неловко в этой комнате с мебелью черного дерева и массивным алтарем, задернутым красными, выцветшими от времени шелковыми занавесками. При появлении Нган он поспешно вскочил с кресла и ушел с девочкой в соседнюю комнату, радуясь, что избавился от скучной беседы.
— Что же ты так долго не приходил? — с упреком спросила Нган.
— А где Лок?
— Спит.
Донг огляделся. В комнате стояла кровать главы семейства, топчан Нган, платяной шкаф с зеркалом, буфет и обеденный стол, на котором были разложены учебники Нган. Кровати Лока не оказалось.
Уловив во взгляде Донга недоумение, девочка улыбнулась:
— Мы его устроили на кухне, здесь он ни за что не хотел остаться. Пробовали его уговорить, но он поднял крик.
Нган говорила о брате с трогательной теплотой, однако видно было, что ее смешило странное поведение Лока.