– Центральная, пришлите рентгеновскую установку и пожарных на угол Восьмой и Тридцать четвертой, – пролаял Гутьеррес в свой радиопередатчик.
А вот и грузовик «додж» уже догорал. У водителя за рулем не было головы. Да и от туловища осталось не очень много. Все выглядело так, будто его сожрал какой-то монстр.
«Если бы в машине взорвалась бомба, – промелькнуло в голове Тони, – от пикапа бы ничего не осталось!»
А рядом дымились еще какие-то искореженные машины. Одна из них лежала на боку.
Видимо, бомба была очень мощной.
Но отнюдь не в машине. Гутьеррес не раз смотрел последствия таких взрывов по телевизору. Обычно после них остается столб дыма – пусть даже дым оседает где-то в стороне.
Нет, взорвалась не машина. Патрульный в этом больше не сомневался.
Когда завыли сирены, Гутьеррес зашагал от машины к машине в поисках убитых и раненых. Что же все-таки взорвалось? Он должен был заметить эту штуку, когда поворачивал за угол. Угол – вот точка отсчета. Но как бы ни напрягался Тони, он не мог вспомнить ничего необычного.
В душе патрульный Гутьеррес гордился своей наблюдательностью.
Через час начальник бригады детективов отвел его в сторону:
– Ну, что видели? Докладывайте.
Они находились в самом эпицентре. Воронка на углу еще дымилась, повсюду чернела кровь и клочья земли. По фасадам зданий на всех четырех углах перекрестка бежали трещины.
Гутьеррес уставился на воронку. Взрыв разрушил угол дома, разметав гранитные плиты, как простые кирпичи. Одна из плит обнаружилась на втором этаже дома напротив.
– Здесь что-то было... – пробормотал патрульный.
– Что?
Тони в отчаянии хлопнул себя по лбу.
– Проклятие! Я не помню.
– Сверток?
– Нет.
– Подозрительные личности?
– Нет. Разве что кто-то вышел из здания. Но у него не хватило бы времени бросить бомбу и скрыться, чтобы остаться целым и невредимым.
Детектив, нахмурившись, смотрел на воронку.
– Штуковина, по всей видимости, была большая. Слишком большая, чтобы нести ее в руках, и слишком большая, чтобы не привлечь внимания.
– Целых три года я патрулирую здесь каждый день! – в отчаянии воскликнул Гутьеррес. – Я прекрасно изучил этот перекресток. Здесь что-то было.
– Что-то необычное?
– Нет, – отозвался парень. – Оно находилось здесь всегда. Я просто не могу припомнить, что.
– Как здесь могло быть что-то, что вы не можете припомнить?
– Да, что-то совсем заурядное. Само собой разумеющееся.
Детектив из бригады по расследованию взрывов огляделся по сторонам. Рядом стояла одинокая санитарная машина – на тот случай, если еще найдутся раненые. Пожарные уже управились и уехали. В воздухе пахло горячим металлом и теплой кровью.
– Какого цвета? – спросил детектив.
– Не помню, ничего не помню! Черт, почему же у меня не работает голова?
– Может, зеленого?
– А?
Детектив уже стоял на коленях. Поманив Гутьерреса рукой, он склонился над каким-то обломком.
Штуковина оказалась черного цвета, но, когда детектив перевернул ее, с другой стороны она отливала оливковой зеленью.
– Похоже, что-то из военного оборудования, предположил детектив.
Гутьеррес задумчиво покачал головой:
– Нет, ничего связанного с армией.
– А джип? Грузовик?
– Говорю вам, бомбы в машине не было, – сердито отозвался патрульный.
Его собеседник встал и огляделся по сторонам. Затем достал чистый носовой платок и аккуратно завернул в него оплавленный кусок металла.
– И никого со связкой гранат на поясе, думаю, тоже, – мрачно сказал он.
В городском морге на Первой авеню коронер[1] извлек кусок металла из тела той самой беззвучно кричащей женщины.
Патрульный Гутьеррес тоже присутствовал.
Коронер положил осколок на круглый поднос из нержавеющей стали и очистил его с помощью специального инструмента.
Когда смыли кровь, оказалось, что металл выкрашен оливково-зеленым. На одной его стороне явственно проступали буквы: U.S.
– Черт побери! – пробормотал детектив из бригады по расследованию взрывов. – Черт побери! Самый настоящий ящик со взрывчаткой.
– Нет, – тихо сказал Гутьеррес. – Не думаю.
– Вы что-то вспомнили?
– Да. Если хорошенько поискать, то наверняка отыщется еще один кусок металла. Там тоже есть буквы.
Детектив и патологоанатом выжидающе посмотрели на патрульного.
– Там написано «Почта». Теперь я все вспомнил. Штука, которая взорвалась, – обычный линейный ящик для почты.
Детектив, казалось, вот-вот заплачет. Он чуть ли не с нежностью посмотрел на Тони.
– Так говорите – почтовый ящик?
– Ну да!
– Надо немедленно позвонить начальнику. Должно быть, это важная информация.
Начальник полиции округа Южный Манхэттен позвонил комиссару полиции Нью-Йорка приблизительно в 12.53.
– Взорвался линейный ящик для почты, – доложил начальник полиции.
– Черт побери! Значит, бомбу мог подсунуть кто угодно.
– Нет, сэр, я сказал – линейный ящик. Это вам не простой почтовый ящик.
– А в чем разница?
– Обычные почтовые ящики синие и предназначены для общественного пользования. Линейные ящики – оливково-зеленые, у каждого почтальона есть свой ключ от каждого ящика.
– Значит, круг подозреваемых сужается? – предположил комиссар.
– Сужается, сэр, – согласился начальник полиции округа.
– Получается, террористическим актом здесь и не пахло?
– Кажется, нет.
– Возможно, просто посылка с бомбой, которая взорвалась раньше времени. Или виноват недовольный почтальон.
– А разве бывают довольные? – проворчал начальник полиции округа.
Комиссар счел за благо пропустить эту реплику мимо ушей. Начальник полиции округа может позволить себе немного черного юмора, а комиссар обязан проявлять сдержанность.
– Срочно допросите начальника почты, – приказал комиссар. – Вся почта предварительно сортируется. Не исключено, что мы уже кое-что разузнаем к вечернему выпуску новостей или даже раньше.
– Будем надеяться, что не возникнет проблемы юрисдикции.
– Да... А я и не подумал.
– Взорванный ящик – это проблема федеральных властей.
– Но он взорвался на городской улице. Значит, расследуем мы.
– В общем, хорошо бы обошлось без проблемы юрисдикции.
Шеф детективов нью-йоркской полиции Уолтер Браун поднимался по гранитным ступеням под сень коринфских колонн Главного почтового управления на Пятой авеню. Не считая небоскребов, управление было самым впечатляющим зданием во всем городе. Оно занимало целый квартал и казалось неколебимым как скала. На фронтоне красовался девиз почтовой службы Соединенных Штатов:
И В СНЕГ, И В ДОЖДЬ,
И В ХОЛОД, И В ЗНОЙ
ПОСЫЛЬНЫЙ НИ ЗА ЧТО
НЕ СВЕРНЕТ С ПУТИ.
Браун нашел кабинет начальника почтового управления Нью-Йорка и предъявил секретарше свой значок.
– Детектив Браун. По срочному делу.
– Минуточку! – отозвалась девушка. Спустя мгновение Браун уже открывал дверь, на которой чуть ли не позолотой отливало: «Начальник почтового управления Майрон Финкельперл». Дверь выглядела внушительно, как и подобает таковой, ведущей в кабинет человека, который управляет потоком почты в одном из крупнейших городов мира.
Почтмейстер жестом пригласил Брауна, и тот опустился в темно-бордовое кресло.
– Полчаса назад, – начал Уолтер, – на углу Восьмой авеню и Тридцать четвертой улицы произошел взрыв.
– Да, да, слышал.
– Мы установили, что взорвался один из линейных ящиков для почты.
1
Следователь, ведущий дела о насильственной или скоропостижной смерти. – Здесь и далее примеч. пер.