Маша. А он... да?
Павел. Да. Да. Давай завтра... (уводит Машу)
Идут по дороге к своей калинке. Заходят.
На участке.
Маша. Я не понимаю.
Павел. Ну... мало ли, что там у него... Мало ли. Маша. (садится на крыльцо) Будто мир наизнанку...
почему? (закутывается в плед, за забором проезжает машина) Опять едут. Едут и едут, уже полночь, да? Я так устала. Мы завтра тоже уедем, да?
Павел. Странно. Зачем он это сделал?
Маша. Паш, скажи, а тебе, нет? не скучно?
Павел. Ну а если бы я... вот так - со скуки тоже?.. Маша. (улыбается) Не надо, поздно уже. (встает,
спускается с крыльца, смотрит на небо) И звезд много сегодня, сентябрь, а небо ясное-ясное...
Павел. И что, тебе бы было не жалко меня?
Маша. Перестань.
Павел. Постой, скажи, неужели - правда? (пытается ее обнять)
Маша. (не сопротивляясь) Пусти.
Павел. Конечно. Да. (отпускает ее, вынимает из кармана пистолет и приставляет к виску) Убью себя здесь!
Маша. (укоризненно) Будет Вам дурачится, Павел Петрович...
Павел. Будет! Павел Петрович будет дурачится! (отбегает на несколько шагов, бросает пистолет) Я люблю тебя! (подходит) Так тебе слышно?
Маша. Не надо. (улыбается)
Павел. А так? (отбегает чуть дальше) Я тебя люблю!
Маша. (кричит) Да, слышно!
Павел. Постой-ка. (бежит в дом, возвращается с мегафоном) А так? (в мегафон) Я тебя люблю! Люблю тебя!
Маша. Да, да! (падает на колени в траву, плачет)
декабpь 1996
Разговор Девятый.
"О боге, цыганах и вертолете"
- Дядь, а, дядь, ты живой?
Президент с трудом открыл глаза.
- Че ты, дядь?.. - над нам стоял кучерявый мальчик в ковбойке и рейтузах.
- Ты?.. это что это я... - с трудом выговорил президент.
- Груши вот собирал, а ты тут... - мальчик был явно испуган.
- Подонки, как они меня... - президент попытался подняться.
- Ой, у тебя крови много!
- Да, конечно... будешь тут... это где я?
- Там, - мальчик махнул рукой, - горы, а там, - и мальчик снова махнул рукой, - наверху, дорога, а тут поляна, лес...
- Подожди, подожди... какая дорога? какой лес? ты кто такой?
- Да говорю же - груши собирал!
- Ты дурак?
- Не-эт! - мальчик развеселился, - меня просто мамка послала за грушами, Антон любит груши, а тут у склона груши растут вкусные, а я уже обожрался, а ты любишь груши?
- Идиот, - простонал президент, - Как же я...
- Ты, наверно, упал с горы, да?
- С горы?
- Ну вот, вишь, - мальчик опять махнул рукой, - гора. Президент с трудом огляделся. В самом деле - он
лежал, подмяв собой какой-то кустарник, у подножия горы.
- А я вижу на груше, - продолжал между тем мальчик, с любопытством разглядывая сверху президента, - что-то такое лежит, а тут ты, вот здорово!
- Ну конечно, - пробормотал президент, глядя на счастливое лицо мальчика, - радость-то какая, цирк да и только
- так вот на меня смотреть.
- Чего смотреть? - не понял мальчик.
- А, - президент поморщился от внезапной боли, - глазеть так вот детям какое удовольствие!
- А я уже взрослый.
- Вот так?
Мальчик серьезно кивнул и опять улыбнулся.
- Мы... скоро взрослеем.
- Кто это "мы"?
- Вот такие... мы, - мальчик слегка смутился, - мы ездим, живем, у нас весело, мамка говорила, раньше было еще веселее, но тогда грузовиков не было, это дедушка Ян говорил, а еще раньше мы все на конях скакали, и еще на скрипках играли, и еще...
- А! так ты, значит, цыган?
- А я... не знаю... мне мамка говорила, а папка смеялся и все пугал меня...
- Это как же?
- А вот так, - и мальчик скорчил унылую рожицу, - и ругался еще... про цыган, смешно так.
- Это как?
- Словом неприличным.
- Каким же, - нахмурился президент.
- Мамка не велела...
- Ну, ты уже большой, - сам говорил, теперь можно.
- Да? - мальчик слегка улыбнулся и глядя в небо проговорил, - какашка такая все это...
- Так и сказал?
- Не... он по другому говорил.
- Понятно, - президент тоже посмотрел в небо.
Минуты две они молчали.
- Ну и тебя это... как звать? - спросил вдруг президент.
- Роман я.
- Еще бы, как цыган - так и Роман, глупо-то как.
- А вот и нет! меня в честь деда хотели Марком назвать, он евреем был, а папка сказал: а почему у нас в таборе Романов нет, все смеялись... это мне мамка рассказала.
- Правильно смеялись.
- Почему? - обиженно протянул Роман.
- Смешные вы.
- А почему? - повторил Роман.
- А потому... потому что - ненастоящие.
- А я?
- Ты... самый и не настоящий.
- А ты тогда кто? - чуть помолчав, спросил мальчик.
- Вот меня надо на "Вы" называть, а?
- Зачем?
- Ну как... так полагается.
- А... - мальчик пожал плечами, - а... Вы откуда?
- Погоди, а ты сам-то откуда?
- Так я ж уже сказал, я - здесь, мы с папкой ходили в город, а меня потом дядя Слава привез...
- Этот... отец твой где?
- А, - мальчик махнул рукой, - он в другой город, в столицу пошел, дела у него, мне мамка рассказывала.
- Послушай, э-э-э...
- Роман.
- Ну да, Роман, в какую тут еще столицу?
- Ну... мамка сказала...
- А мамка-то где?
- Наши там, - и Роман снова махнул рукой, - у дяди Славы грузовик сломался, а он их совсем чинить не умеет... или умеет, я не знаю, так его к Антону хотели привязать, Антон бедный, он же старый совсем, ему-то очень груши охотца, вот я тут груши...
- Погоди, я не совсем понял, груши там... чего... Антон сломался?
- Да не, Антон - он хороший, мамка говорит, что в городе продадим Антона, я у меня груши ест... ой, я ж ему груши надрал! Вы хочите грушу?
Президент поморщился.
- Так Антон это конь?
- Да я ж те... Вам так и говорю, это конь, вот я его и...
- Так тут табор?! - словно обрадовался президент.
- Да, вот мы здесь...
- Где ж они?
- Там! - Роман опять столь же неопределенно махнул рукой, - я же говорю: у дядя Славы, ой, нет, Антон...
- Погоди, - торопливо перебил его президент, - ты говорил, у тебя есть груши...
- Так груши есть у всех, - рассмеялся Роман.
- Но у меня-то нет!
- А, пошлите еще нарвем.
- Вот и нарви мне!..
Роман удивленно посмотрел на рассерженного президента и пожал плечами:
- Ладно.
- Только хорошие рви! - крикнул ему вслед президент.
- Экие?
Президент огляделся. Где ж растут эти груши, далеко ли? Убежит там еще, потом не сыщешь.
- Эй! - снова крикнул президент.
- Чего?
- Давай обратно, не надо мне груш!
- А чего... Вы? - спросил мальчик, подбегая.
- Я, - президент слегка задумался, - вообще-то я не люблю эти груши, да и вымыть бы их не мешало...
- А-а, - не понимающе протянул мальчик, - ага...
Несколько минут они молчали.
- А Вы тоже что-нибудь расскажите!
- Что?
- Ну разное, - мальчик рассмеялся, - Вы любите так ездить, да?
- Вот чертенок, - пробормотал президент, - пристал, все тебе расскажи.
- А мы Вас в город потом отвезем, хочите в город?
- Надо говорить "хотите".
- А хо... тите?
- Маленький любопытный шантажист, - проворчал президент.
Но мальчик с таким интересом смотрел на лежащего в кустах президента, да и самому президенту почему-то захотелось именно этому Роману хоть что-нибудь рассказать.
- Ну, значит, как... вот так... мы ехали посетить церковь тут есть, старая, и... - президент чуть задумался, ведь в самом деле он почти так и не понял, что именно случилось, - кто-то взорвал первую, нет, вторую машину, и потом... я выглянул и надо было пересесть, ну, там, это... мало ли... следующим взрывом меня отбросило... - он посмотрел вверх, на горы, вот оттуда ведь, там есть дорога?
- А?
- Да ты не слушаешь меня?