Слова прозвучали загадочно. Мне было обидно, что меня считают глупее других, но обижаться на Дьявола было опасно, и я не стал рассказывать о своих претензиях. Я подумал и задал следующий вопрос:
– Вы преступник? Я просто думаю, что раз вы правитель Преисподней, то должны быть здесь самым ужасным.
– Каждый в Аду так или иначе преступник. Здесь находятся люди, которые преступили через свой долг, свою честь, совесть. Тут ты можешь встретить насильников и убийц, мошенников. А я всего лишь объединяю их сущности в себе. В зависимости от ситуации я могу быть как мастером-взломщиком, так и первоклассным убийцей. Никто не знает, как я проявлю себя в следующий момент, вот все и боятся. Люди все, как один, не доверяют тому, чего не могут понять.
– А кем вы хотели стать? Ну, когда только родились.
– Конечно же, хотел стать убийцей, с самого рождения жульничал и обманывал, – я уж было воспринял это, как окончательный ответ, но увидел на красивом лице Дьявола саркастическую улыбку. – Ни человек, ни любое другое высшее существо не рождается злым, мертвец. – Он опять назвал меня так, но я решил не сбивать его с мысли. – Его портит жизнь: обстоятельства, люди. Ведь человек – он как фрукт: сладкий и вкусный, пока свежий. Потом дивная яркая кожица покрывается морщинами, следом за тем – чёрными гнилостными пятнами. И лишь позже в этих пятнах зарождается плесень. Испорченную часть можно отрезать и выкинуть. Прогнившую душу реально излечить, хоть и с большим трудом. В Аду находятся люди, чью душу не вылечили. И вы в их числе. После совершения страшного преступления уже не важно, кем мечтал быть в детстве, ведь обратной дороги нет. Остаётся лишь гнить дальше, пока тебя не уничтожат, как ненужную и вредную вещь.
Он встал напротив меня, изучая.
– Но ведь все совершают ошибки. Не бывает абсолютно идеальных людей, – пробормотал я. – Я не знаю ни одного святошу, который бы был таким, а пытался казаться.
Он засмеялся.
– Люди существуют на свете слишком мало, чтоб успеть понять!
Я растерялся.
– Неужели ничего не льзя сделать? Ничего нельзя исправить?
Дьявол посмотрел на меня оценивающе, тонкие губы искривила усмешка.
– Гм, вы все-таки рассчитываете на Рай? Что ж, извольте вопрос. Скажем так – он решит все. Ради чего вы жили, вы помните? Один, всего лишь один. Поступок, достойный уважения и памяти о вас?
Он замолчал, ожидая ответа.
Я же задумался: я умер в пятьдесят лет, твердо уверенный что это случилось вовремя. Кажется, не так уж рано, чтобы не вкусить удовольствий, но и не слишком поздно, чтобы пресытиться ими.
Ради этого я жил? Чтобы получать удовольствие от жизни?
Запомнят ли меня? Кажется, да.
Запомнят, как богатого человека, имеющего целое состояние, но не нашедшего в себе ни грамма совести и любви, чтобы встретиться с повзрослевшим, выросшим без моего участия сыном. Меня запомнят, как человека, у которого есть всё, но который не отдал ничего, чтоб сделать мир лучше. Я никогда не давал денег на благотворительность. Никогда никого не любил. Ни о ком не заботился.
У меня был когда-то пёс, но, когда он подрос и стал слишком большим, волосатым и шумным, я выкинул его на улицу.
Я говорил себе, что живу ради любимой работы, но кого я обманывал? Чувство счастья посещало меня лишь в моменты, когда я мог показать всем вокруг, насколько я выше и лучше их: в самолёте, когда летел бизнес классом; в крутой машине, которая выделялась своим размером и дороговизной; в магазине, когда демонстративно покупал самую дорогую вещь. Жизнь моя протекала в высоком темпе, я никогда не останавливался, чтоб подумать о том, каким я стал, сравнить себя с другими.
Возможно, если бы задумался об этом раньше, пока был жив, не оказался в Аду, а на Земле остались бы люди, которые будут с теплотой вспоминать о нём, рассказывать о том, что был когда-то такой человек – Александр Фёдорович Залесский. Что он сделал что-то важное.
Может, для таких мыслей и нужна старость, но у меня её не было – я умер слишком рано. И я оказался в Аду, среди таких же как я, или хуже. Среди тех, кто не успел или не смог измениться.