– Я хотел бы поговорить с вами о Шульце, – заорал я ему в ухо.
– Лучше всего натереть морковь и смешать с луком-пореем и сельдереем и туда немного лимонного сока, у меня когда-то была одна такая, умела это готовить, хорошо управлялась на кухне, и бифштекс никогда не пережаренный, но уже много лет это не для меня, если забудусь и съем все, что дают, меня потом пучит, а охранник рад бы подавать мне суп на лопате…
– Дрогобыч! – рявкнул я. – Вы помните Дрогобыч?
Он замолчал и очень медленно повернул голову в мою сторону. Посмотрел трезво, впервые на меня, не сквозь меня. Рассматривал меня внимательно, напряженно, будто хотел прочесть на моем лице, чего ему ждать.
– Еврей? – спросил он наконец.
Я махнул рукой, подавив соблазн ответить. Не ему, не такому, как он.
– Вы помните Дрогобыч?
Он задумался, а потом снова пристально взглянул на меня.
– Еврей?
– Пусть будет еврей. Вы помните Дрогобыч?
Он кивнул.
– Я знал, что так будет. Мне много раз снилось, еще в детстве. Надо верить снам. Я только теперь понял, но сон тот помню совершенно отчетливо, сущий кошмар: сижу в комнате, не могу пошевелиться, и меня допрашивает еврей.
– Да нет же, какой там еврей! – вырвалось у меня.
Я все больше злился, понимая, что вся эта затея была идиотской, что теперь мне придется полдня проветривать квартиру, да и сам я погружаюсь в то, от чего будет трудно отмыться.
– Меня интересует Бруно Шульц. Вы его знали, верно?
– Но глаза у вас какие-то такие… – Он продолжал изучать меня. В его взгляде было что-то отвратительное, что-то, заставившее меня тряхнуть его за плечо.
– Вы помните, как было в Дрогобыче?
Он скривился. Вытянул из-под пледа руку, она была бледная и исхудавшая, напоминала куриную лапку за стеклом холодильника в нашем мясном магазине. Дотронулся до плеча, зашипел, закашлялся.
– Не надо меня трясти. Мне девяносто восемь лет, это ведь возраст, да? Не каждому удается столько прожить, но я, когда был молодой, очень любил свежие овощи…
Я схватил его за эту мерзкую руку и сжал. Мне показалось, что под моими пальцами что-то хрустнуло.
– Ты убил Шульца, мерзавец, и рассказываешь мне тут об овощах! – заорал я.
– Лучше всего натереть морковь и смешать с луком-пореем и сельдереем, и немного лимонного сока…
Я ударил его. Да, ударил ладонью по лицу. От удара каталка отъехала и опрокинула столик с книгами, и, чтобы избежать дальнейших разрушений, я поймал Гюнтера за полу рубашки. Мне не пришло в голову, что он такой легкий и я стащу его с кресла; ткань треснула в руке, я с отвращением выпустил рубашку, и тело с глухим стуком осело на пол. Я подумал, что не отмоюсь от этого никогда, и в ярости пнул старика ногой, потом еще раз, но тотчас же поднял его, злой и пристыженный, а как только почувствовал на руке слюну, тонкой струйкой стекающую из полуоткрытого рта, оттолкнул в глубь комнаты, лишь бы подальше от меня; он отлетел по инерции, упал на свалившиеся со столика книги, а там лежала «Санатория под клепсидрой»,[2] это взбесило меня еще больше, я набросился на него и начал лупить кулаками, я не понимал, что со мной происходит, чувствовал подступающую к горлу тошноту, отскочил назад и налетел на юнца в мундире «Military Police», которого привлек шум в квартире. Мне стыдно было смотреть ему в глаза. Он поддержал меня, я вырвался и отошел к столу. Закурил. Это невозможно, это бред, подумал я, глядя в окно. Почувствовал за спиной какое-то движение.
Охранник склонился над телом, равнодушно его рассматривая.
– Всегда одно и то же, – сказал он. – Люди иначе не реагируют. Как вы думаете, какую следует установить доплату, чтобы нам не портили экспонаты? Гляди-ка, вы, поди, его прикончили. – Он перевалил Гюнтера в инвалидное кресло и не спеша двинулся к выходу.
Я не отвечал. Ждал – хотелось поскорее вымыть руки.
– Во всяком случае, – послышался бас конвоира, – вместе со счетом мы пришлем вам каталог. Приглашаем воспользоваться нашей коллекцией. У вас есть ключ от лифта? Внизу ручка, а здесь ключ. Лифт старый, даже страшно входить.
Примечания
1
Шульц Бруно (1892–1942) – польский художник и писатель, еврей, убит в Дрогобыче во время немецкой оккупации эсэсовцем Карлом Гюнтером.
(обратно)