Новогодняя ночь 199.. года, из общаги пятого курса в роту первого курса своего факультета, расположенную на третьем этаже жилого корпуса, валит старшина этой карасёвской роты — главный корабельный, косая сажень, кулак в 16 кг оптом, папа — капитан 1 ранга в Москве, и забронированное распределение туда же. А, еще 1,4 литра внутри. Минимум.
Мир вращается против часовой стрелки и хода витязя. Снег в лицо. По одинокой цепочке следов можно писать тактическое руководство по противоторпедному зигзагу.
И тут из-за угла корпуса и прямо на контркурс судьбинушка выносит начальника факультета, капитана 1 ранга. Незатопленная верхушка бодрствующего мозга старшины оценивает ситуацию автоматом: визуальное наблюдение военнослужащего — еще не повод к нему принюхиваться.
И старшина, два эталонных флотских метра вдоль, и столько же поперек, в строгом соответствии с Уставом переходит на строевой шаг, и за установленное количество шагов до начфака, курс выравнивается строго на ближайший фонарь, а руки и голова занимает четкое уставное положение «отдание чести в движении». И отмотанный на четыре года назад военно-морской опыт подводит только в одном — незачем было при одиночном передвижении вне строя орать «Здравия желаю, товарищ капитан первого ранга!». Но прозвучало! Прозвучало! Бух-бух-бух — вдохнуть бы дикое напряжение, вдохнуть бы, — нельзя! Ах, так? Ну, извини! И мир в глазах перегруженного водярой и усердием организма поплыл с правым креном и дифферентом на корму, качнулся, вздрогнул — и потерял поперечную остойчивость…
А начфак в момент расхождения левыми бортами обыденно махнул лапой и зафиксировал подбородок. Он, конечно, оценил подвиг. И услышал он, как четкая очередь строевых ударов за спиной вдруг окончилась глухим падением затянутого в шинель тела плашмя с поднятием тучи снежной пыли. Из дверей корпуса высунулся любопытный ПДФ (помдеж по факультету).
Haчfuck остановился, обернулся, и в свете фонаря, который уверенно играл роль маяка для нашего павшего героя, было видно, как уголки суровых губ старого моряка дрогнули.
— Раз, два, три, четыре, пять, шесть… — посчитал начфак отпечатки строевых лап до темного пятна заносимой снегом шинели. — Силен!
И, обернувшись к настороженному ПДФу:
— Вызовите дежурного с первого курса, пусть заберут павшего.
И пошел домой, и высокая тулья его фуражки мелко вибрировала, выдавая с головой проглоченный хохот высокого военачальника.
А через минуту из дверей корпуса выскочили два дневальных со здоровенным… мусорным ящиком с ручками, из которого торчало синее одеяло. Подобрав старшину — «Пп-пп-п-пшшли вввыыы нахххррр…» — они бухнули его в ящик и потащили в корпус.
Была новогодняя ночь 199… года. За окном шел снег. На выходе из общаги пятого курса опять стукнула дверь. Очередные 1,4 литра выходили, шатаясь, на оперативный простор…
ШАГОМ МАРШ
В пограничном округе обязательно бывает начальник связи. Это, как правило, полковник. Как правило, достаточно умный и весьма представительный, не теряющий, однако, связи с почвой реальности.
Однажды новый начальник связи приехал к нам в бригаду. Ну, там, приборки, обязанности, схемы и документы, документы, документы… Голова кругом.
Полковник оказался маленьким, круглым и лопоухим.
— У-у-у, — сказал флагман, наблюдая выкатившийся из «Уазика» мячик в зеленой фуражке и шестью большими звездочками, — кранты. Это ж корсиканец в Лувре…
Флагман почти угадал. Прокатившись по штабу, «мячик» озорно запрыгал по ступенькам вниз, в подвал, где находились посты бригадного узла связи.
Там, в постоянно дневной, исправно попискивающей и пахнущей паленой канифолью реальности, Ампиратор сразу же превратился в маленький, но крепкий танк. Судя по всему, немецкий, потому как ответы на его же вопросы, а также редкие жалостливые реплики персонала рикошетили от него со свистом, бились о толстые стены и, теряя энергию, растворялись в хоть и однообразном, но уверенном тарахтении вечного двигателя — замкнутом на себя начальственном монологе:
— Всё это хорошо, но я не вижу следов исполнения руководящих документов!
Превратив приемный центр и телефонно-телеграфный узел в некое подобие Помпеи, наш орел ускакал на корабли….
— Это, — говорит он, тыкая пальцем в пиллерс (ну, вертикальная распорка между палубами) посреди радиорубки, — убрать никак нельзя?
— Можно, — отвечаю, — по согласованию с главным конструктором проекта в Питере, Моруправлением в Москве и Управлением связи и АСУВ ФПС там же.