Когда я достала вторую бутылку (обстоятельства прямо-таки вынуждали меня это сделать), Толян блаженно, с хрустом, потянулся и вытянул ноги до середины кухни:
— Эх, а хорошо-то как! Я вот думаю, Юр, может мы сегодня на обед голубцов сварганим? Ленка, рецепт дашь?
С восходом солнца загадочный блин был завернут в газетку и отнесен на экспертизу поварихам офицерской столовой. Те безошибочно определили, что при приготовлении теста в него вместо муки было всыпано большое количество крахмала и еще какого-то неизвестного в кулинарии вещества. Может быть, даже ядовитого.
ОТКУДА ВЗЯЛСЯ ВЕРТОЛЕТ?
Первое мое плотное знакомство с грузовым автомобилем закончилось со счетом 1:0 в пользу автомобиля. Если кто не знает, у ГАЗ-66 очень высокая кабина. Выше, чем у ГАЗ-кажется-53 (который работал у нас хлебным фургоном), но ниже, чем у КамАЗа. В нее нельзя шагнуть прямо с земли, как в ГАЗ-кажется-53, но и забраться по лесенке, как в КамАЗ, тоже невозможно. Потому что лесенки нет. Поэтому сначала приходится одной ногой вставать на пуанты на ступицу (или как там у них это называется?) колеса, а потом уже, подтянувшись на руках, каким-то образом пристраивать в кабину вторую ногу. Лучше всего для этой цели ее закрутить штопором. Но тогда я этого еще не умела, поэтому добрых десять минут лежала животом на сиденье и в тщетных поисках хоть какой-нибудь опоры болтала ногами в воздухе под одобрительные замечания сидящих на крыльце грузчика Андрюхи и Мишани Шестакова. Конечно, тогда я еще не знала, что это Андрюха и Мишаня. Это были всего лишь два отвратительных помятых субъекта с лицами маньяков-рецидивистов, и я ненавидела их всей душой.
Спас положение Витя. Он нажал на газ, и грозный взрев мотора буквально вбросил меня в кабину.
— Чё, испугалась? Я ж пошутил! — и Рогулькин улыбнулся мне дружелюбно и снисходительно.
С тех пор прошло несколько месяцев. Я научилась вскарабкиваться в кабину не хуже обезьяны и успела испытать на себе все извивы нелегкого Витиного характера. Дни, когда мы не ссорились с Рогулькиным, можно пересчитать по пальцам.
Одной из причин наших постоянных столкновений были Витины тормоза, точнее, их отсутствие. Рогулькин, считавший любой ремонт своего автомобиля недостойным себя делом, обходился ручным тормозом, и я считала, что ему, как профессионалу, виднее…. Но когда сломался и ручник, я забеспокоилась.
— Да чё ты?! — успокаивал меня Витя. — Ты дверку-то открой и держи ее вот так… Рукой.
— Это зачем? — пыталась я иронизировать. — Вместо парашюта, что ли?
— Балда! Чтоб выпрыгнуть быстрее, если что…
В соответствии с Витиными напутствиями большую часть десятикилометрового пути от банка до конторы мы проделывали с открытыми нараспашку дверями, готовые в любой момент выпрыгнуть из кабины, если вдруг вдобавок к тормозам откажет еще и руль.
Кроме меня, похоже, исправность нашей машины заботила лишь одинокого ГАИшника, который с регулярностью через два дня на третий останавливал нас на повороте к Безречной, дружески здоровался с Витей и штрафовал (почему-то меня!) на «что Бог послал». На мои робкие попытки напомнить, что инструкция запрещает водителю инкассаторской машины останавливаться по чьей-либо просьбе, и на намеки, что неплохо бы поделить штрафные расходы хотя бы пополам, Витя с непостижимой логикой отвечал:
— Да это ж одноклассник мой! — таким тоном, каким обычно говорят: «Да больной он у нас, что с него взять?!»
Параллельно с тормозными разногласиями у нас с Рогулькиным тянулся нескончаемый конфликт на почве Витиной пагубной тяги к алкоголю. Этот конфликт то затихал, когда нам приходилось объединяться ради какого-нибудь общего дела (вроде подпольного приобретения с военторговского склада мешка сахара на двоих), то вновь обострялся, когда Витя держался за руль не для того, чтобы рулить, а для того, чтобы не упасть под сиденье. И хотя наш потрепанный грузовик был, кажется, оборудован автопилотом, — независимо от воли своего водителя машина таки доезжала туда, куда было нужно, — меня общество пьяного Рогулькина категорически не устраивало. И вот неделю назад наш затяжной конфликт достиг своего пика и выплеснулся за критическую отметку. А именно — собрав волю в кулак, я пожаловалась Черняеву и потребовала у него трезвого водителя.